Нечестный штрафной. Юрий Москаленко
явно ведь Рубикон почти пройден?
А никакой.
Словно и не произошло ничего. Просто нам двоим очень хорошо и спокойно.
А она, как ни в чём не бывало, словно и не целовалась только что с несовершеннолетним, читает дальше, копаясь у себя в телефоне.
А я в прострации! Ещё немного и не выдержу, а запасных трусов у меня нет.
– Армянин подходит к кабинке туалета: – кто там ест? – спрашивает.
– Не ест, а срот!! – ему в ответ.
Смех вырывается у нас одновременно. И опять обжиманцы. Хорошо хоть не танцы, а то с этим стояком какой из меня танцор.
По радио «Машину» передают. «Пока горит свеча…» – надрывается Макаревич.
Тихо, спокойно. Зизи замерла у меня на плече.
Так и сидим, ловим этот миг такого хрупкого счастья.
А трусики то у неё явно не стринги. Серьёзная оборона, не панталоны, конечно, но и не полоски-ниточки.
Целоваться сама больше пока не лезет, и я не настаиваю, мне и так в кайф.
Как же отлично вновь ощутить себя молодым!
Я даже зажмурился от удовольствия. А Зина, между тем, продолжает:
– … вот, говорят: «счастье тебя обязательно найдёт!»… не пойму, или я так офигенно прячусь, или оно меня как-то хреново ищет!
Молчание… не до смеха. Всхлипы под мышкой у меня…
И чё делать? Успокаивать?
Как бы эта попытка, попыткой изнасилования не закончилась, и не факт, что жертвой насилия не стану я сам.
Но погладить по головке красавицу можно. Пошептать на ушко что-нибудь хорошее, ласковое. Может, растает у неё лёд в душе и не будет больше слезу пускать мой любимый лечащий врач.
Тихо сопит красавица у меня под рукой. Прижалась всем телом. Всхлипывает, но вроде как, уже не так и сильно. Понятно, что это алкоголь, но и воспользоваться мне этой её слабостью нельзя. Ведь знаю, что потом буду чувствовать себя последней конченой сукой. Захочет – сама даст понять. А я уж точно сам и шагу не сделаю, чтобы её…
Даже слов не подберу. Трахнуть? Не то, слишком грубо. Отыметь? Вообще бяка. А вот полюбил бы я её с большим удовольствием, но чувствую, что и тут мне облом. Не даст. Сама не даст, но и сопротивляться не будет, если инициативу проявлю.
Но как-то… стрёмно слишком. Не хочу портить звериными инстинктами очарование этой волшебной ночи.
Пускай всё идёт своим чередом – чему суждено случиться, то случится и без моей инициативы.
Потянулась. Левой рукой нежно ладошкой провела у меня по щеке. И сама губами дотронулась до краешка моего рта.
Я же, в ответ, правой ладошкой погладил её по волосам, и чуть сдвинув голову влево, прижался своими губами к её раскрытому рту.
Её язычок аккуратно прошёлся по моим зубам, как бы заставляя их разойтись.
Боги, сколько нежности в этом чувственном поцелуе!
Мои руки очень аккуратно пошлись по её плечам, нежно, едва касаясь, тронули трепетное тело в районе груди, и опустились по животику на ноги.
Уж больно затянулся поцелуй, кружится голова, её рука покоится на бугорке, и он, гад, вздрагивает!
Всё, опростоволосился! Всему виной моя подростковая