Нечестный штрафной. Юрий Москаленко
пока – тренировки и ещё раз тренировки. Руки – работа на бицепсы, кисти рук, потом грудные мышцы прокачиваем. Хилым появляться в детдоме нельзя, тем более, я на костылях буду и со статусом конченого калеки. Дети – существа жестокие, и шанса для травли себя любимого никому давать нельзя. Ни малейшего. Стоит дать слабину – и пиши пропало. Заклюют. А то, что, несмотря на моё теперешнее состояние, меня постараются поприжать и даже насчёт бабла раскрутить, и так понятно, зная какое время у нас на дворе. Жестокое и опасное.
Вот и июль к концу подходит…
Печально и главное, что больше всего обидно, что так лето прошло паршиво. Ничего нет хуже больничной шконки и состояния твоего здоровья, которое даже у врачей видевших многое в своей жизни вызывает тихий шок.
Я пошёл. Я встал, и, пускай сильно хромая на правую ногу, пошёл. Сам и без костылей, хотя, если честно, освобожусь от них я ещё очень не скоро. Но кто бы только знал, чего мне это всё стоило, сколько боли пришлось пережить и вытерпеть!
Боль – это, наверное, основное моё состояние. Всё тело саднит от техник применяемых мной по настоянию богини. Да, я чувствую – я живу, вот только такое состояние назвать жизнью что-то у меня язык не поворачивается. Нет, я не спорю – есть результат, но, боги, только желание жить не дало мне бросить всё, или, и вовсе не полезть в петлю.
Но результат…
Я, хромая, опираясь всего лишь на один костыль с правой стороны, уместившийся своим мягким подплечником, обвязанным дополнительно полосой толстого поролона, примотанного к нему скотчем, брёл к своему любимому месту на прогулке, а именно, давно присмотренной деревянной скамейке со спинкой, затерявшейся в алее лесопосадки, окружающей местную больницу.
Лепота! И отдохнуть можно, и даже помечтать.
Да-да, именно помечтать, потому что мои мысли о дальнейшей жизни, увы, пока планами назвать нельзя. Я не знаю, что меня ждёт в интернате, я не знаю, сколько ещё мне потребуется времени, чтобы вернуть здоровье этому телу.
Нет, я, конечно, работаю над его состоянием, как физическим, так и моральным. С духовной составляющей всё, в принципе, хорошо, и материально состояние поднять удалось на весьма высокую планку, во всяком случае, для человека тринадцати лет, но вот, что меня дальше ждёт? Чем заняться то? Мне же скучно будет. Я не смогу усидеть на месте, и эти детские разборки, я даже не переживал особо за общение с себе подобными, хотя уверен, что не одной сломанной рукой и челюстью эти притирки в новом для меня, хотя и знакомом обществе, не обойдётся.
– А, вот ты где! Привет! – раздалось рядом.
Задумался.
О, вот и мой ангел-хранитель, моя любимая медсестра, правда, в последнее время мы видимся не очень часто. У неё работа, дежурства, а я же стараюсь больше времени проводить на свежем воздухе, купаясь в лучах летнего солнышка. Вот и теперь, Марина Николаевна в своём аккуратном белом халатике на голое тело одетом.
Вот сколько ей лет? Думаю, под полтинник, но выглядит очень ничего,