Эгрегоры. Антагонисты и протагонисты. Юлия neiguru Прилипко
это увидеть! – без приветствия заявил мужчина.
– Ой, ну что опять, – заныла Женя, откидываясь головой на подушку. – Учти, мне сегодня надо в университете ко второй паре быть.
– Это важнее. Самаэль снова объявился.
Через четверть часа наша героиня уже сидела у себя в кабинете за столом и тщательно изучала снимки, что лежали перед ней. Сбоку на столе лежали три толстые папки, на верхней из которых было написано: «Дело № 9940П. Самаэль».
Напротив девушке на стуле сидел Андрей Половец, а сбоку на диване вальяжно раскинулся ещё один мужчина, что был худым, почти иссушенным, в противовес «Поле», это был исполняющий обязанности заместителя главы их управления братства А.А.С. – Вашек Дубровски. Все трое адептов были сосредоточены и серьёзны.
– Ты это, Васян, только папочки не сильно там сминай, а то я у братишки их позаимствовал без его ведома, он не будет весьма рад, – наконец подал голос Андрей.
– Не беспокойся, – сухо ответил Вашек, – если что, я скажу, что это с моей подачи мы немного попутали юрисдикции.
– Так, где ты их, говоришь, нашёл, Поль? – нахмурилась Женя, пропуская предыдущий комментарий мимо ушей.
– Ну, в одном из скверных кварталов Троещины. Я там как раз решил обновить свою лицензию, да выловить пару эгрегоров для пополнения наших запасов, как наткнулся на них, страшная была картина. И это слово, «Грешники», ещё кровоточило у них на лбах.
– Понятно… – пробормотала Женя, разглядывая неприятные фото, на которых были видны скрюченные мужчины, которые явно стонали или даже вопили от боли, поджимая к грудной клетке раскромсанные и перебитые верхние конечности. – Как обычно, в своём репертуаре, – заключила, наконец, Васильева, отодвигая фото и откидываясь назад на кресле.
– И всё же нам уже столько лет не удаётся его поймать. Мы даже не знаем, как он сам себя величает, придав ему кличку от имени ангела смерти, – подал голос Вашек.
– Вот я же говорила, что это лишнее, так кто меня ж послушал. Страх перед именем порождает страх перед человеком, даже в фильмах об этом говорят, а имя изначально индивидуализирует человека и придаёт ему личность. Как там было с осколками эгрегоров, Полюшка?
– Та, как обычно, зашкаливали. Это сто процентов он.
– Ладно. Надо бы мне к ним наведаться, чисто так, из интереса научного. Где эти дети греха сейчас?
– В учебном корпусе медадептов, немного уберут последствия осколков, подправят память и отправят в обычную больницу, – сухо ответил Вашек.
– Хм… И он снова оставил их в живых. В его действиях всегда прослеживался некий алгоритм.
– Алгоритм? – переспросил Половец, в то время как Дубровски лишь как-то неопредёленно поддакнул.
– Да, он всегда карал людей в соответствие с их грехами, преступлениями: убийц убивал, насильников и маньяков – туда же. Но вот чем-то этот случай выходит за рамки алгоритма, я чувствую это, ведь он оставил этого, как его… – Женя скосила глаза на бумаги, что лежали сбоку. – Бес ведь ещё и убийца. И не по бытовухе, а именно с корыстным мотивом.