Первая работа. Возвращение. Юлия Кузнецова
вернулась… – протянула мама. – Она уже занята была с другой пациенткой.
– И ты не спросила?
– Спросила. Волнуются.
– Почему?!
– Возраст, Коля, возраст.
– Да брось ты!
– Тебе всё «брось»! – раздражённо ответила мама, отвернулась и принялась крутить ручку, чтобы открыть окно.
– Не открывай, кондиционер сломается, – предостерёг папа.
– Ерунда твой кондиционер, духота как в теплице, – буркнула мама и подставила лицо утреннему воздуху.
Папа покачал головой и нажал какую-то кнопку.
– Подожди! – встрепенулась мама. – А Машку нам когда забирать?
Папа не успел ответить.
– Я тут! – заорала я. – Ты что, про меня забыла?!
Мама ойкнула и, развернувшись ко мне, потрепала по колену.
– Прости, я тут задремала.
– Мам, вы вообще-то не собираетесь…
– Не приставай к маме, – перебил меня папа и тут же добавил: – Пожалуйста.
У меня всё поплыло перед глазами. С ума сойти. Почти месяц не видели дочь и говорят: «Не приставай». Словно я Гуся, который канючит планшет. Ладно. Больше не услышат ни словечка. Вернусь домой – сразу запрусь в своей комнате. Хоть она меня ждёт.
Но я ошибалась. Моя комната не ждала меня. Точнее, она ждала не меня, а моих родителей.
Да-да. За время моего отсутствия родители подготовили мне «сюрприз».
Папа так и сказал: «Сюрприз!» И открыл дверь в СВОЮ комнату. Я решила, что они сделали перестановку и хотят мне продемонстрировать. Заглянула к ним, а там… Там стояла моя кровать. Мой письменный стол. Мой шкаф с одеждой. А на подоконнике были свалены в беспорядке мои книги.
– Извини, с ними не успели, – сказал папа, кивнув на книги. – Мама хотела расставить, но забыла… Она теперь… Ну, в общем, не успели мы, прости.
Наверное, у меня было что-то вроде шока, потому что я кивнула, а потом всё-таки заглянула в свою комнату. Там по центру громоздилась родительская кровать, огромная и нелепая, а вещи были в ещё большем беспорядке, чем в предыдущей комнате.
«Надо сказать, что я против, – пронеслось в голове, – и вернуть всё обратно. Сама могу всё вернуть!» Во мне занималась, словно пламя, такая ярость, что казалось, я могу сама даже кровать родительскую перетащить обратно.
– А почему вы решили это устроить, – стараясь говорить ровно, спросила я, – эту перестановку? Почему?
Слова рассыпались, словно я пыталась их слепить из пляжного песка.
– Мы думали, ты обрадуешься, – пробормотала мама, заходя в свою комнату, то есть в свою бывшую комнату, и распахивая окна.
Я отметила, что ко мне она так свободно не заходила, всегда с порога давала понять: это не её территория. А теперь будет в обе комнаты забегать. Удобненько.
– Обрадуюсь чему? – наморщила лоб я.
Происходящее всё больше напоминало рассказик какого-нибудь абсурдиста, вроде Хармса. Как там было? Куда-то там падали старушки… Чему можно обрадоваться?
– Ну, тут соседей не слышно, – сказал папа. – Ты жаловалась, что у них малыш плачет.
– Малыш – ерунда, а вот зажаркой