Лобовая атака. Сергей Зверев
сержант, – согласился Соколов. – Только нам не к своим идти надо, Семен Михайлович, а «семерку» искать. Нельзя нам без нее возвращаться. Мало того, что в плену были, так еще и танк потеряли.
– Да я что, я с вами, разве я говорю, что не пойду. Я же тоже член экипажа и присягу давал. И у меня долг перед Родиной. Меня другое беспокоит – как его найдешь, танк-то наш? – пожал плечами Бабенко. – Это как иголку в стоге сена искать. А вот про Алексея Ивановича я вам так скажу. Негоже нам, ребята, бросать командира. Если его поведут расстреливать, ей-богу, поднимусь и с ним пойду. Вместе воевали, вместе и умирать. Не будем друг друга предавать.
– А ведь прав ты, Семен, – вздохнул Логунов. – Чудом не погибли, так надо хоть не осрамиться перед смертью.
– Перестаньте! – вспылил Соколов, но тут же сбавил тон и продолжил говорить шепотом: – Я вам запрещаю даже думать об этом. Каждый должен стараться выжить, любой ценой. Вы что, не понимаете, что наша смерть на руку врагу? Да такого механика-водителя, как Семен Михайлович, во всех танковых войсках не сыскать. Бывший водитель-испытатель танкового завода! А сержант наш? Финскую прошел, наводчик, каких не найти. С первого выстрела любой танк, любую цель! Да и командир толковый. Я могу на него не только танк, я могу на него взвод оставить без боязни. А Коля? Вы вспомните, как они храбро бой приняли с Логуновым у подбитых танков! Вот только Руслана Омаева с нами нет. Погиб паренек, земля ему пухом. А какой стрелок был! Это же надо так уметь, он же самолет сбил из пулемета. Помните?
– Ну, это конечно, – смущенно согласился Логунов и перевел разговор на другую тему. – Только вот я о плане своем хочу вам рассказать. На случай, если выберемся. Я знаю, что у немцев своей техники не хватает. Да и шутка ли, вооружить такую армаду за свой счет. Они же, как говорили командиры, по всей линии границы нас атаковали. Так вот, слышал я, что у них в составе танковых частей и соединений много танков, захваченных в Европе у разбитых армий. И чешские есть танки, и бельгийские, что ли, какие-то. А вот спросите у нашего лейтенанта, есть ли хоть один у немцев танк лучше нашей «тридцатьчетверки». Нет, скажет он вам. А потому, мыслю я, будут немцы и наши танки использовать[5]. И «тридцатьчетверки», и «КВ». Задарма достались, чего же не взять.
– Ну, не задарма, – возразил Соколов, – они потери приличные понесли, пока нашу «семерку» захватили. Я думаю, что так и с каждым советским танком. Значит, вы предлагаете искать место, куда наши танки собирают, где немцы будут учить своих танкистов воевать на наших танках?
– Так точно, – кивнул сержант. – Должны же быть мастерские для починки, потому как танк после перегона всегда требуется привести в порядок. А еще там полигон должен быть.
Несмотря на энтузиазм сержанта и душевный подъем других членов экипажа, никаких других полезных идей, как вырваться из плена, в голову не пришло. Прошла бессонная ночь, на протяжении которой все не столько спали, сколько сражались с клопами, которыми были просто набиты старые грязные матрацы.
А
Уже к октябрю 1941 года в немецких войсках, по причине собственных огромных потерь в бронетехнике, находилось около 100 советских танков различных типов. С середины 1942 года на вооружение частей, оснащенных трофейными советскими танками, стали поступать машины с германских ремонтных предприятий. В дивизии «Рейх» был сформирован отдельный батальон, на вооружении которого числилось 25 танков Т-34. А в 5-й и 12-й полицейских танковых ротах советские танки Т-70 эксплуатировались до конца 1944 года. Всего за период с июня 1941-го по май 1945 года немецкие войска ввели в строй и использовали в боях с Красной Армией более 300 советских танков.