Вечная любовь. Елена Кутузова
с удивлением разглядывала поднос, который ей вручила стюардесса. Ломтик семги с капелькой сливочного масла в виде розочки; кусочек селедки и крохотная тарталетка с несколькими крупинками красной икры. На другой тарелке лежала запеченная семга с картофельным пюре. На десерт – маленькое круглое пирожное и пиала с двумя шариками мороженого.
– Чай? Кофе?
– Кофе.
– А мне, пожалуйста, бокал красного вина.
Перед Шоном стояла тарелка с рисом и густым гуляшом и блюдечко с колбасной нерезкой. На краю приютилась креманка с соусом.
– Как в ресторане, – удивилась Уля.
– Уль, ты что? А завтрак как же? Ничего не помнишь? – нахмурился Шон.
Она задумалась. Действительно, что-то ела. Часа через два после взлета, но была так погружена в свои мысли, что не заметила, как проглотила предложенное.
– Ну ты даешь! – видно было, что Шону хочется смеяться в голос, но он сдерживается. – Так волнуешь?
Уля кивнула. Пусть думает так, меньше вопросов будет.
Еда показалась почти безвкусной.
– Говорил же – бери мясо! – сокрушался Шон. – Слышал, на высоте вкус притупляется, все кажется пресным и пластиковым. Ничего, прилетим, накормлю тебя как следует!
Ульяна кивала. Монолог Шона почти заглушался музыкой и не мешал думать. Не прошло и получаса, как начало клонить в сон. Разложив кресло, девушка заснула.
Снились ей облака, которые вдруг оказались гривами белоснежных коней, летящих по бескрайней синеве, а кнут табунщика щелкал, и над землей рокотал гром.
– Уля! Ульяна, просыпайся!
Она нехотя выпуталась из пледа. Шон, перегнувшись через неё, жадно вглядывался в иллюминатор.
А внизу простиралась степь.
На невнятном серо-коричневом фоне голой земли хаотично завихрялись полосы чуть припыленной зелени. Они то пролегали ровными рядами, то закручивались в спирали, то извивались, как след диковинной змеи. А прямо на них поблескивали тончайшие ниточки воды.
– Потрясающе! – охнула Ульяна.
Воображение тут же нарисовало орду всадников, летящих по этим просторам. Уля как наяву видела вздымающуюся пыль, слышала гортанные выкрики, чуяла запах конского пота и дыма. И, словно подыгрывая ей, внизу стали появляться белые таблетки юрт. Сначала редкие, раскиданные прямо по степи, после – огороженные высокими заборами. Ровные участки напоминали обычные дачи, кое-где даже виднелись двускатные крыши типовых домов. И это соседство выглядело… экзотично.
– Нравится? Насмотришься еще, на раскопе их вместо палаток используют.
Уля вспомнила все, что читала о жизни в юрте, и поежилась:
– А в палатке никак?
Шон только хмыкнул. А появившаяся стюардесса попросила пассажиров пристегнуться – самолет пошел на снижение.
Уля выглянула в окно и тут же зажмурилась: казалось, они садятся на узенькую полоску, прорезавшую неровную степь. Чуть влево или вправо – и костей не соберем. К счастью, все обошлось. Но справиться с пряжкой ремня не могла – дрожали руки.
– Почему