Доллары в банке. Владимир Михайлович Вычугжанин
для машин стоянку оборудовали, людей кормили. И в то же время заезжает машина – рядовым водителям трудно было догадаться. Оперативники по этой трубе шли чуть ли не с лопатой. Приблизились к городской черте – дошли до краника, можно сказать.
Черные риэлторы
В Сургуте такие вот «специалисты» вывозили людей. Одну женщину нашли – она за ягодами пошла – нашли убитой. Отсюда начинается все. Пока устанавливали личность – смотрим, квартира уже перепродана. Начинаем дальше раскручивать – выходим на группировку. Троих пострадавших нашли в Ульяновской области, из Сургута их вывезли – и отдали под начало участкового инспектора. Участковый здесь – азербайджанец. Получал отдельную плату, чтобы смотреть за «пленниками». Пусть они доживают свой век здесь, а их квартиры в Сургуте уже были перепроданы.
А там другой участковый питал «черных риэлторов» информацией. Он же не мог сразу найти квартиру – это надо одинокого больного человека найти. Соответственно, его надо… напоить, как следует! Не один день, а так, систематически. Он затем любые документы подпишет, и «квартира перепродается». В 2007-08 годы – это было «в моде».
Почему сейчас полицию поганят? Начали несколько лет назад. Раскрытие преступления – это очень тяжелый труд, и не только одного человека: оперативник, участковый. Все собираешь, беседуешь с людьми, анализируешь, с агентурой встречаешься, информацию получаешь. Потом уже раскрываешь преступления: одно, второе, третье – что он совершил, паразит?
А по пути наименьшего сопротивления – наркотики взяли и подбросили, посадили. Оказывается, не надо думать, и информация не нужна. Оказывается, можно и так! Оперативник начинает с этого времени тупеть. Нарушение законности приводит к страшным последствиям.
Это было и в Ханты – Мансийске. Оказывается, наркотики надо изымать, документировать. Телефон и все прочее – сейчас много возможностей у полиции. Они изъяли, показали вот столько, а фактически изъяли столько. Им же через месяц опять показатель какой-то нужен. Во время обыска изъяли столько, а потом сами разбодяжили. Ну и чем закончилось? Такое всегда становится явным.
Вот сейчас общаемся, некоторые ребята еще остались. Раньше во времена Костяшкина, Булушева, до них оперативников, Маюлова – была преемственность поколений. Старший – рядом обязательно молодые, которые перенимают все это. Спасибо Анатолию Сергеевичу – пока я с ним работал – соответственно смотришь, как и что. Трудность – надо привлекать к негласной работе. Они и сейчас этим занимаются. А с человеком беседуешь – вроде все и контакт налажен. А раньше обязательно требовали расписку. Говорю: «Не могу! Вот как предложить человеку?» Так он, старший, помогает, подсказывает.
Это сейчас контракты. Любой оперативник скажет, что без помощников нельзя работать. Это огромная сила! Тяжкие преступления – без них невозможно раскрыть. Со мной работал один парень. Он с гражданки, я спецшколу закончил. Полгода проработал и говорит: «Я не могу! Не могу с такой категорией работать! Это непорядочно».
Убеждал