99 Жизней. 15-30 сентября. Валентина Спирина
дарит. Перешли они на ты и спрашивает он бабу:
– А в Мурманск со мной поедешь?
Отвечает баба:
– С тобой – хоть на край света!
Прошло месяца два и стала баба замечать, что полковник Федотов ходит, как в воду опущенный, грустный, задумчивый. Стала она его расспрашивать, а он отпирается, говорит, что всё хорошо. Но баба не отстала, пока не сознался Федотов, что у него неприятности большие, срочно 300 тысяч требуется и они у него есть, да только вклад такой, что снять деньги возможно только через месяц, а нужны они срочно, отдавать надо. Придётся, говорит, в Мурманск лететь. Баба предлагает:
– Возьми у меня, а как снимешь со счёта – отдашь.
Полковник Федотов ни в какую:
– Не могу я у женщины деньги брать даже в долг!
Уговаривала его баба три дня и три ночи, наконец уговорила. Взял он деньги и исчез. Баба решила, что его ограбили и возможно убили, в милицию побежала.
Составили там фоторобот, а следователь говорит:
– Вот вы взрослая женщина, а как могли такие деньжищи незнакомому человеку отдать?! Никакой этот Федотов не полковник, и никакой он не Федотов, а Гришка Журавлёв, известный аферист, в розыске числится.
Шла баба домой и на военных смотреть не могла. Всюду ей аферисты мерещились.
Федотова-Журавлева поймали только через год. Присудили ему долг из колонии выплачивать, да только денег своих баба так и не увидела. Заработки в колонии – копейки, а потерпевших от Журавлёва десятками насчитывалось.
Ещё через год вышла баба замуж за электрика из ЖЭКа и рада-радёшенька, мусор сама выносит, а на осанку мужа не обращает никакого внимания.
Помешательство
Илья Андреевич полулежал на диване из белой кожи. На столике с ножками, сделанными из слоновой кости, инкрустированном ониксом, агатом и нефритом, стояла початая бутылка шампанского. Машенька хлопотала вокруг то со льдом, то с чаем и казалось, что вместо рук у неё вот-вот появятся куриные крылышки.
– Да убери ты свой чай дурацкий! Не помогает он! Ох, тошно мне! Ох тоска зелёная, да боль головная! Не понимаешь ты мою душу, дура!
У Ильи Андреевича был очередной «большой запой». Раньше у купцов было так: «малый запой» – дня на три, а большой мог недели две-три длиться. Водку пить было ещё рано, а больше никакие напитки помочь не могли.
– Ильюшенька, да что же ты с собой делаешь?! Давай доктора Зильберта позовем. Третья неделя уже пошла, как запил.
– Пошёл твой Зильберт на хрен! У меня от его визита проблемы не исчезнут. Я ж чего пью, просто так, что ли? Это тебе плевать, зачем ты живешь, а я смысл жизни утратил.
– Ильюшенька, да что ты выдумываешь? Бизнес твой процветает. Дети уже взрослые, за границей учатся. Жена молодая, захочешь – ещё родит.
– Вот мозги-то куриные! Дети! Что – дети? Им от меня только финансирование нужно. А жена молодая «ш» и» б», шкура продажная. Купил я её. Думаешь, не вижу, что любви никакой нет? Не был бы я богат,