Разбитое зеркало. Демониада. Мистика 21-го века. Любовь Сушко
А что если об этом полузабытом отрезке в его жизни и написан этот странный роман, чем черт не шутит. Но трудно, да что там, просто невозможно себе представить, что кто-то из смертных не только узнал эту его тайну, но и осмелился написать об этом. Но если это так на самом деле, то он испугался того, что совершил и спрятал роман от посторонних глаз, словно его можно было спрятать, если написал. Ему было искренне жаль того творца (С каких это пор в душу Калигулы закралась жалость), никто из пророков не рискнул бы больше предсказать его судьбу, потому что такого невозможно вообразить, да еще если все они устремились туда. Что он сделал с королевой, которая бедная, ни в чем вовсе не была виновата, и поступала наоборот, он сам сказал: « Она не королева». Так что же с ней может быть в этом случае? О том лучше совсем и не думать.
И он не думал больше, а погрузился в сон « Я б хотел забыться и заснуть» – это и на самом деле был только сон, потому что не мог больше умереть император древнего Рима – это с ним случилось давным-давно. Но он обязательно проснется, чтобы услышать, как и что там было, уж об уроке он точно ему расскажет, даже если тот не захочет о том вспоминать.
Сколько раз предлагали ему выпить из реки забвения заветный глоток, но он все откладывал этот момент, все старался отстраниться, забыться, и не делать этого рокового шага. Вот и дотянул до наших дней, бедолага. А разве это не тот самый ад, о котором ему и прежде так много говорили и теперь не хотят молчать?
Глава 14 Урок истории и литературы
Это была просто гимназия в центре Сибири, в городе, где пытался, но не смог спасти Россию последний русский адмирал, тень которого все еще бродила по его улицам, и останавливалась на обрывистом берегу знаменитой реки, воспетой в песнях про атамана, который в ней и потонул. Но эти края он прирастил все-таки к остальной России. Сам адмирал погиб на берегу другой реки, но возвращался сюда, где был счастлив такой короткий срок, где ему, вопреки всему все-таки многое еще удалось, и надежды не оставили его усталую душу на то, что Россия вернется и станет прежней.
Директора гимназии, как и вождя бунтовщиков, звали Владимир Ильич, и хотя по образованию был он физиком, но как и любой физик вовсе не чужд лирики. Он радушно встретил незнакомца, что произвело на того впечатление немалое. Надо было признать, что ни в одном учреждении его так не встречали, страх – привычное дело, выглядел он все-таки солидно, но радушие из области фантастики, это и подкупило, да что там сразило почти наповал. Он с радостью провел его на урок литературы, как только тот сообщил о цели своего визита. Конечно, он попал бы туда в любом случае, это не было проблемой одного из Демонов. Но хотелось как-то по-человечески, без всяких фокусов туда пройти. Хотелось не привлекать особого внимания, перепугав бедную учительницу, которая и без него должна была быть, как и многие литераторы, косноязычна, испугана, просто утомлена. Своим непосильным