Каменный Пояс. Книга 3. Хозяин каменных гор. Том 1. Евгений Александрович Федоров
голову и задумался.
«Подумать только, этакие деньги – и придется платить. И кому? Шаромыжникам, шулерам! Ай-яй-яй…»
В Нижний Тагил пришло неожиданное сообщение от управляющего санкт-петербургской конторой Данилова, в котором он осторожно доносил хозяину о похождениях наследника. Словно почуяв неладное, Селезень долго мял пакет в руках, рассматривая его на свет, раздумывал, отдать или не отдавать его сегодня Никите Акинфиевичу. Наконец, решившись, осторожно покашливая, он вошел в кабинет хозяина. Демидов сидел перед громоздким дубовым столом. Погрузившись в глубокое мягкое кресло, он утомленно опустил голову и полудремал. Жирные сизые щеки его отвисли, а под глазами темнели отеки. Прикрывая ладошкой рот, Селезень покашлял громче. Никита Акинфиевич поднял усталые глаза.
– С чем явился, старик? – недовольно спросил он.
– Пакет, батюшка, из Санкт-Петербурга с оказией прислан. Должно быть, весточка от Николая Никитича, – протянул синий конверт приказчик.
Демидов жадно схватил пакет, вскрыл его и обеспокоенно забегал глазами по строкам. Лицо Никиты мгновенно налилось багровостью, судорожным движением он скомкал письмо и бросил в угол.
– Подлец! Разоритель! – страшным голосом закричал он. – Отец и деды великим усердием наживали каждую копеечку, а он в одночасье спустил петербургским фанфаронишкам сто тысяч! Погоди ж!
Никита Акинфиевич сердито сорвался с кресла, вскинул над головой большие кулаки и, весь закипая злобой, пригрозил:
– Наследства лишу, беспутный, коли не умеешь беречь отцовское добро! Ты! – прикрикнул он на Селезня. – Беги за попом, пусть духовную перепишет… Вырастили разорителя! Мот! Картежник!..
Он хотел еще что-то выкрикнуть в палящей злобе, но вдруг схватился за сердце, обмяк и грохнулся на пол.
«Господи! – в страхе подумал Селезень. – Второй удар!»
– Батюшка мой! – заголосил он и кинулся к хозяину, схватил тяжелое тело под руки, но, внезапно ставшее громоздким и безвольным, оно выскользнуло на пол.
Приказчик присел рядом и заглянул в лицо хозяина. Полуостекленевшие глаза Демидова поразили Селезня, его сознания коснулась страшная догадка:
«Батюшки, никак, хозяин отходит!»
Из глаз приказчика выкатились скупые слезы. Он выпрямился, взглянул на образа и трижды истово перекрестился:
– Господи, Господи, прости и помоги нам!
В эту минуту Селезню стало жаль не столько хозяина, сколько себя.
«Вот и прошла жизнь, а сколько было суетни и беспокойств. Отлетели радости!» – огорченно подумал он. Ноги старого приказчика отяжелели. Шаркая ими, он вышел в людскую и оповестил:
– Сбегайте за управителем Любимовым. Хозяину дурно!
Прибежали Любимов, лекарь, дворовые люди, уложили тяжелое тело Никиты Акинфиевича на широкий диван. Демидов лежал без движения, у него отнялся язык. Медленно, в безмолвии проходил день, и, по мере того как угасал он, угасал и старый Демидов. К вечеру Никиты Акинфиевича не стало. Пушки оповестили о том Тагильский завод, а над барским домом взвился