Операция «Шмерц». Михаил Галкин
психозе. Рычу, а на самом деле едва выдыхаю:
– What’s fucking wrong with you? I’ve hypertension but no medicines for several fucking days before! Help me with this fucking pain and leave me fucking alone![2]
Одна из реаниматоров энергично листает файл и успокаивает своих коллег. Буря в стакане улеглась. Слава богу, везут в палату. С глубоким удовлетворением отмечаю про себя: раз четырежды выдал fuck в столь короткой фразе, значит, в сознании, стабилен, привычек не поменял и способность руководить сохранил. Хотя не мешало бы дать им еще одну порцию.
Первая новость: операция длилась вдвое больше запланированного – семь часов. Это от заплаканной супруги. Вторая новость: операция была столь длительной, так как удалось сохранить всё ОВНО и заодно подшить обнаруженную грыжу. Это от Профессора. Третья новость: всё прошло очень успешно – самая важная! Главная задача: пить много воды. Ну, это я люблю. А вот кислородные шланги в носу и массу дренажной аппаратуры для подкачивания одних и откачивания других жидкостей – ненавижу.
В горле отвратительно першит – последствия нахождения там гофрированного пластикового шланга системы наркоза и вентиляции. Ужасно хочется кашлянуть, но и скромная попытка сделать это вызывает дикую боль во всём теле. В брюшную полость закачан воздух. Он давит на все внутренности, выламывая даже плечо.
Итак, день начался и закончился борьбой с болью. А робота Да Винчи я так и не увидел.
С балкона тянет восхитительным коктейлем из липового цвета со свежескошенной травой. Завтракаю, уже сидя за столом. Удивляюсь, что пища не отличается от обычной: никаких кашек-бульончиков; всё по-нашему, по-немецки: колбаса, сыр, масло и чудная франзолька. Чай, молоко. Жую тщательно, глотаю медленно. Во-первых, всё еще сильно саднит горло. Во-вторых, пустой желудок вряд ли потерпит энергичную загрузку.
Сбоку от меня штатив на колесиках с вливаниями. Из одного пакета куда-то в область позвоночника подкачивается анальгетик. Из другого – элементарная вода внутривенно. В районе правой ключицы болтается целая гирлянда разноцветных наконечников на случай, если потребуется прицепить к моим венам до десятка разных систем. Ну и главный пластиковый контейнер висит в самом низу штатива. В него вымывается отходящая жидкость. Сейчас она мутного красно-бурого цвета. Наша общая задача с врачами – довести его до прозрачного янтарного. Из этого на меня ложится только существенное потребление воды и максимальное использование возможностей организма для гуляния по коридорам клиники. Упомянутый выше передвижной штатив служит мне при этом и посохом, и опорой, и индикатором настроения: увеличивается прозрачность – улучшается тонус. В общем, пью, гуляю, ем, гуляю, снова пью и так далее, но глаза постоянно скашиваются на пластиковый контейнер. Чище? Прозрачнее? Краснее? Желтее?..
Профессор продолжает удивлять, посещая меня трижды в день. Утром основной обход с огромной свитой слушающих, записывающих и впитывающих. Второй визит с двумя-тремя ассистентами после обеда. И третье посещение