Операция «Шмерц». Михаил Галкин
катетеры, что-то подкачивали, что-то откачивали. Утром нам выдали табличку динамики показателей: ряд из них улучшился вдвое. Кризис миновал, но предстояла еще долгая борьба, самой уязвимой точкой в которой был его мозг. Его вводили в кому так интенсивно, что не было никакой гарантии сохранения памяти и других функций.
Нам рекомендовали разговаривать с ним, убеждая в том, что он слышит. Я рассказывала ему о наших путешествиях, о полюбившихся местах, спектаклях, фильмах, вечеринках. Пыталась вспоминать какие-то смешные или, наоборот, – драматичные случаи. Сообщала о куче звонков от друзей, коллег и просто знакомых, интересовавшихся его состоянием. Всё время вглядывалась в его лицо и держала за руку, ожидая хоть малейшей реакции. Тщетно. Оставалось только ждать и надеяться. Страшно было даже подумать, что такой умный и энергичный человек останется овощем. Я даже предположить не могла, какие муки при этом испытывает он сам. Через какие адские состояния проходит и что ему еще предстоит.
Глава третья
The Dark Side of the Life
I’m afraid of day and night I’m breaking into thousand pieces Hands are touching me, again and again And I can’t defeat myself Is this only a dream? Please tell me why!
Я боюсь и дня, и ночи. Я разорван на тысячу кусков. Руки касаются меня снова и снова. И я не могу обрушить себя. Это всего лишь сон? Пожалуйста, скажите мне, почему!
…Богота, Колумбия, перекресток центральных улиц. На всех четырех углах – парные патрули автоматчиков военной полиции. Из громадного лимузина остановившегося кортежа выходит вице-президент страны и энергично направляется ко мне. Дружеский хлопок по плечу, ослепительная улыбка.
– Надо перевезти груз.
– Вы же знаете: я не занимаюсь оружием и наркотиками.
– Ерунда. Никто ничего не заметит. Это наше новое изобретение. Называется Вагина. Берешь за две фаллопиевы трубы, надеваешь на голову и смело идешь через любую таможню.
Он нахлобучивает мне на голову что-то липкое и зеленое. Слегка подталкивает в бок. Справа и слева загораются нестерпимо яркие светильники в красную и синюю клетку. Я погружаюсь в нескончаемый параллелепипед, образованный этими ослепительными огнями. Грохочет музыка. Басы бьют по голове так, что она вот-вот взорвется. Это мой любимый Pink Floyd. Успокаиваюсь и полностью отключаюсь.
…Врач стоит ко мне вполоборота так, что я не вижу его лица. Он говорит, что мне предстоят еще три операции. У Профессора нет достаточной квалификации, поэтому оперировать будет мой собеседник, конечно, если я хорошо заплачу.
– Три операции. Вам предстоят три операции по сто тысяч евро каждая.
Пытаюсь дотянуться до бейджа на его груди. Он сам поворачивает табличку и представляется:
– Джейл, я доктор Джейл[6].
Тут я замечаю, что это же имя выбито на серьге в его левом ухе.
– Если