Каменный Пояс. Книга 3. Хозяин каменных гор. Том 2. Евгений Александрович Федоров
варвары! – злился он. Сбив шапку набекрень, русский озорно смеялся в лицо французам: – Что, самим жарко приходится от своего злодейства? Погоди, еще жарче станет!
Ефим шел молча; ныли скрученные руки, но еще больше ныло сердце. «Неужели конец? Так больше и не увижу ни Евдокиюшки, ни сына, ни уральский заводов? Тяжело! А что я сделал худого? Шел по родному русскому городу, а враги поймали, повязали, как ночного татя[1], и гонят неизвестно куда!»
Конвоиры привели пленников и загнали в каменный подвал. Высокий тощий француз толкнул Ефима прикладом в спину, и когда тот, спотыкаясь, полетел в полуосвещенный подвал, за ним захлопнулась дубовая окованная дверь, загремел железный запор.
– Ну, вот и прибыли! – с горькой иронией вымолвил Ворчунок. – Хоть бы веревки отпустили, а то руки начисто затекли! Где ты? – обратился он к Черепанову, который, морщась от боли, поднимался с каменного пола.
От мутного огонька навстречу поднялись бородатые люди.
– Эх, горемыки, и как вас угораздило! – с жалостью сказал широкоплечий мужик.
Черепанов растерянно посмотрел на него и, опустив голову, рассказал про свою неудачу.
– Поди разберись теперь! – опечаленно отозвался кто-то у огонька. – Нас за поджоги будут судить, и вас заодно с нами!
– Господи, да какой же я злодей! – с обидой выкрикнул Черепанов.
– А мы злодеи, что ли? Разве мы поджигали Москву? – громко отозвался кто-то у огонька.
Только теперь рассмотрел Ефим, что перед ним сидит поручик с повязанным лбом. Он улыбнулся уральцу и сказал:
– Тут, братец, собрались все честные русские люди. Нет среди нас ни одного прохвоста. А собрала нас вместе горячая любовь к отчизне. Так, что ли, ребята?
– Так. Садись да поговорим напоследок. Гляди, на зорьке подымут и поведут! – сказал бородач.
– Мне не страшна смерть за родную землю! – решительно сказал поручик и, ласково посмотрев на прибывших, предложил: – Что ж, добрые люди, садись к огоньку!
Седой старик потеснился, дал место. Черепанов огляделся; все были свои, русские. Слабый огонек озарял их лица, и ни отчаяния, ни сожаления не прочел на них уралец. Хотя они знали о страшной угрозе, нависшей над ними, никто не падал духом. Старик степенно огладил бороду и, продолжая прерванную беседу, заметил:
– А что, ребятушки, может, это наша последняя ночка; не пришел ли час подумать о содеянных грехах?
– Погоди! – перебил его Ворчунок. – Обожди, дед! Не к спеху, да и какие грехи могут быть у бедного человека! Вот бы руки развязать, а то сердце зашлось!
– Погоди, дядя, дай помогу! – к мастерку придвинулся худенький голубоглазый мальчик. – Дозволь, я зубами узел!
– Постой, погоди! – удивленно разглядывал его Ворчунок. – Да откуда ты взялся? Видно, Напольён малых ребят боится, коли сюда в темницу бросил.
– Так наши ребята не простые. Знай, сердяга, – это наш, русский отрок! – горделиво сказал старик.
Мальчонка припал зубами к узлу и скоро
Тать – по-старинному – вор.