Немногие для вечности живут… (сборник). Осип Мандельштам

      Я к губам подношу эту зелень –

      Эту клейкую клятву листов,

      Эту клятвопреступную землю:

      Мать подснежников, кленов, дубков.

      Погляди, как я крепну и слепну,

      Подчиняясь смиренным корням,

      И не слишком ли великолепно

      От гремучего парка глазам?

      А квакуши, как шарики ртути,

      Голосами сцепляются в шар,

      И становятся ветками прутья

      И молочною выдумкой пар.

      Клейкой клятвой липнут почки,

      Вот звезда скатилась –

      Это мать сказала дочке,

      Чтоб не торопилась.

      – Подожди, – шепнула внятно

      Неба половина,

      И ответил шелест скатный:

      – Мне бы только сына…

      Стану я совсем другою

      Жизнью величаться.

      Будет зыбка под ногою

      Легкою качаться.

      Будет муж, прямой и дикий,

      Кротким и послушным,

      Без него, как в черной книге,

      Страшно в мире душном…

      Подмигнув, на полуслове

      Запнулась зарница.

      Старший брат нахмурил брови.

      Жалится сестрица.

      Ветер бархатный, крыластый

      Дует в дудку тоже, –

      Чтобы мальчик был лобастый,

      На двоих похожий.

      Спросит гром своих знакомых:

      – Вы, грома́, видали,

      Чтобы липу до черемух

      Замуж выдавали?

      Да из свежих одиночеств

      Леса – крики пташьи:

      Свахи-птицы свищут почесть

      Льстивую Наташе.

      И к губам такие липнут

      Клятвы, что, по чести,

      В конском топоте погибнуть

      Мчатся очи вместе.

      Все ее торопят часто:

      – Ясная Наташа,

      Выходи, за наше счастье,

      За здоровье наше!

      На меня нацелилась груша да черемуха –

      Силою рассыпчатой бьет в меня без промаха.

      Кисти вместе с звездами, звезды вместе

      с кистями, –

      Что за двоевластье там? В чьем соцветьи истина?

      С цвету ли, с размаха ли – бьет

      воздушно-целыми

      В воздух, убиваемый кистенями белыми.

      И двойного запаха сладость неуживчива:

      Борется и тянется – смешана, обрывчива.

      К пустой земле невольно припадая,

      Неравномерной сладкою походкой

      Она идет – чуть-чуть опережая

      Подругу быструю и юношу-погодка.

      Ее влечет стесненная свобода

      Одушевляющего недостатка,

      И, может статься, ясная догадка

      В ее походке хочет