Кольцевая электричка. Олег Николаевич Аникиенко

      – Никаких «нет» я не принимаю, – пьяным голосом вскричал Лев. Гена подозрительно покосился на него, он еще не видел босса пьяным: – Давай пить на брудершафт!

      Жора, спасовав перед его настойчивостью, выпил с ним на брудершафт, не закусывая. Не закусил и Лев Николаевич.

      – Надеюсь, целоваться не будем? – пошутил Жора, после того как огонь, обжегший гортань, погас.

      – И не надейся, – помахав пальцем, ответил Лев. – А вообще ты хороший мужик, Жора, я тебя уважаю. И с работой тебе повезло. Давай за работу выпьем.

      – Давайте лучше… То есть давай лучше за уважение, – откорректировал тост Жора, разливая по рюмкам.

      – Хорошо, давай сначала за работу, а потом сразу за уважение, – пойдя на компромисс, добился, как всегда, поставленной цели Царь.

      Выпив, Жора начал есть жареное мясо, а Лев Николаевич сидел, глядя на свою рюмку.

      – Лев Николаевич, ты бы покушал, – заботливо предложил Жора.

      Лев нехотя начал ковыряться в сковородке. У него была нетронута еще большая часть порции.

      – Давай за работу твою выпьем, хорошая у тебя работа, добрая. Пользу людям приносит. – Лев поднял рюмку, незамедлительно наполняемую Жорой по мере ее опустошения. Мысли у него в голове непривычно путались, но он чувствовал себя очень сильным, счастливым и радостным. Радость наполняла его легкие и хотела вырваться со сдерживаемым криком.

      – За работу пили уже, давай за уважение, – напомнил Жора.

      – А давай. Я тебя уважаю. И знаешь, что я тебе скажу: ты счастливее, чем я. Ты хоть и потерял любовь, но ты любил, а я ведь не любил никогда ничего, кроме работы. Как говорится, лучше любить и потерять, чем не любить, – произнес глубокомысленный тост Лев.

      – А еще лучше любить и не терять, – задумчиво произнес Жора, и они выпили.

      После паузы Лев еще съел несколько кусочков мяса и в упор посмотрел на Жору.

      – А вообще ты слабак, – резко заявил Царь, отчего Жора даже выронил вилку.

      – Почему вы так считаете, Лев Николаевич? – с недоумением спросил он, от неожиданности перейдя опять на «вы».

      – Я тебе не Лев Николаевич, а Лева, меня так мама называла, тебя, наверно, тоже, раз ты на меня похож, – сделал, на его пьяный взгляд, логичный вывод Лев Николаевич и добавил: – За свою любовь надо бороться.

      Жора молчал, ему нечего было на это сказать.

      – Лев Николаевич, вам завтра рано вставать, чтоб на самолет успеть, – тактично намекнул Гена, приблизившись к нему со спины.