Истинная для дракона. Камелия Джейн
без усилий сорвал с меня то, что называлось некогда сценическим платьем, и обвившие меня веревки ему совсем не помешали. Шелково-жемчужные лоскутки разлетелись по полу. Я попыталась высвободиться, но веревка сильнее впилась в обнаженную тонкую кожу.
Глава 4
– Нет! – больше я ничего не успела крикнуть, его ручища сжала мою шею, и всё что я могла – дышать через раз. Он плотно прижал меня своим горячим телом к столбу (моё проклятие сегодня!) Вторая лапа по-хозяйски расположилась на моей груди, пальцы совсем не бережно сжимали то один, то другой сосок. Те мгновенно набухли, устремились вверх, как ракеты в боевой готовности. Такого предательства я от своей груди не ожидала.
– Может, так меня не существует?! – мужлан наклонился к соскам и стал мучить их губами и зубами, одновременно лапая мои бедра. Я извивалась, пытаясь увернуться, но куда уж!
– Пу-сти… слы-шишь… не тро-гай меня! – еле выдавила я из себя, и его ручища переместилась с моей шеи на мое лицо. Он просто заткнул мне рот!!!
– Или, может, так?! – дракон принялся за мою шею, жадно покусывая её и облизывая горячим языком. Я думала, он сожрет мои маленькие уши. Когда его язык пробегал внутри их и по мочкам, мое тело покрывалось мурашками, я дрожала, как травинка на ветру. «Нет, этого просто не может происходить со мной. Свою первую ночь я представляла совсем иначе… это просто кошмар, надо только проснуться…»
Он посмотрел мне в глаза, пожирая взглядом, освободил мой рот, но вовсе не для того, чтобы дать ему дышать. С натиском, грубо, больно он впился в мои губы, его язык легко заставил мои зубы разжаться, и, готова поклясться, он целовал меня так, будто пил и не мог напиться, будто тысячи лет не испытывал ничего подобного.
Дракону было безразлично, что я думаю и что я чувствую. Продолжая терзать мои губы, он сжимал ручищами мои плечи, мою грудь, мои бедра и снова возвращался к груди. Его пальцы исследовали каждый её миллиметр, то слегка пощипывая, то больно сжимая соски – и тогда я пыталась отстраниться, то «обнимая» горячими ладонями всю грудь целиком. «Нет, нет! Так нельзя! Это так… бесстыдно! И почему там, внизу, появилось незнакомое сладкое томление, а дыхание прерывается от грубых прикосновений?»
Дракон, с каким-то рыком оторвавшись от моего рта, стал покусывать шею, соски, живот и опускаться ниже. «Что же он творит! Я не хочу! Это невыносимо! Мне страшно, мне больно… и…так хорошо…»
Вдруг в его руке сверкнуло что-то вроде кинжала, и я ахнула. Я сжалась пружиной, утихнувшая было дрожь, вернулась с утроенной силой. Послышался неожиданно приятный бархатный смех. Этот зверь еще и смеется!
Опустившись на корточки, дракон языком не спеша нарисовал на моем животе замысловатые фигуры, затем очень медленно поднес к нему кинжал. Я заскулила, а он опять засмеялся – тихо так, бархатно, сексуально. И, едва-едва касаясь кожи, как перышком, повел всей острой стороной кинжала вниз – по животу, по бедрам, по ногам. То ниже, то выше, со всех сторон. Я замерла в удивлении: господи, разве может быть так приятно?! Меня охватила эйфорическая