За темными лесами. Старые сказки на новый лад. Нил Гейман
грудью, так как совсем скоро ей предстояло родить на свет дитя. Распахнув застекленные рамы, она выглянула в зимний сад, где съежились среди сугробов старые деревья. Взяв костяную иглу, она вонзила ее в палец и стряхнула на землю три яркие красные капли.
– Пусть будут у моей дочери, – заговорила женщина, – волосы – черные, как мои, черные, как эти кривые колдовские деревья. Пусть будет кожа ее, как моя – белой, как этот снег. И пусть будут губы ее, как мои – красны, как моя кровь.
Тут женщина улыбнулась и лизнула уколотый палец. Корона на ее голове сверкнула в сумерках, будто звезда. Она никогда не подходила к окну до сумерек, так как не любила день. Она-то и была первой королевой, и у нее не было зеркал – ни одного.
Вторая королева, королева-ведьма, обо всем этом знала. Знала, что первая королева умерла, рожая дочь. Гроб с ее телом отнесли в собор, прочли заупокойную мессу. Ходили вздорные слухи, будто под брызгами святой воды мертвая плоть задымилась. А еще считалось, что первая королева приносит королевству несчастья. Стоило ей появиться во дворце, всю страну охватил странный мор – опустошительная болезнь, от которой не было исцеления.
Минуло семь лет. Король женился на второй королеве, не похожей на первую в той же мере, в какой ладан не похож на смирну.
– А это моя дочь, – сказал король своей второй королеве.
Неподалеку стояла маленькая девочка почти семи лет от роду. Ее черные волосы ниспадали вниз до самых щиколоток, ее кожа была бела, как снег. На губах девочки, красных, как кровь, играла улыбка.
– Бьянка, – сказал король, – ты должна полюбить свою новую матушку.
Бьянка улыбнулась ослепительнее прежнего. Зубы ее блеснули, как острые костяные иглы.
– Идем, Бьянка, – сказала королева-ведьма. – Идем со мной. Я покажу тебе мое волшебное зеркало.
– Пожалуйста, мама, не надо, – тихонько ответила Бьянка. – Я не люблю зеркал.
– Она скромна, – пояснил король. – И очень нежна. Никогда не выходит из дворца днем. Солнечные лучи причиняют ей боль.
В ту же ночь королева-ведьма распахнула дверцы волшебного зеркала.
– Зеркальце мое, кого ты видишь?
– Вижу тебя, госпожа, и всех в нашей земле. Кроме одного.
– Зеркало, зеркало, кого же ты не видишь?
– Не вижу одной только Бьянки.
Тогда вторая королева подарила Бьянке крохотное распятие из филигранного золота. Но Бьянка не приняла подарка. Она побежала к отцу и зашептала:
– Боюсь, мне не нравится вспоминать, что Господь наш умер в муках на кресте. Она хочет меня напугать. Вели ей убрать это.
Тогда вторая королева вырастила в саду дикие белые розы и пригласила Бьянку прогуляться после заката, чтобы взглянуть на них. Но Бьянка отпрянула прочь.
– Шипы непременно уколют меня, – зашептала она отцу. – Она хочет мне зла.
Шли годы, Бьянке исполнилось двенадцать, и королева-ведьма сказала королю:
– Бьянке нужно пройти конфирмацию, чтобы она могла ходить с нами к причастию.
– Это невозможно, – отвечал король. – Скажу тебе: она даже