Нефритовый город. Ли Фонда
этого нового резчика?
Тот снова заколебался.
– Да… Я… Наверное.
Когда парнишка заикаясь описал резчика, Хило встал.
– Подгони машину, – велел он Кену. – Отвезем мальчишек к Колоссу.
Глава 3. Бессонница Колосса
Коул Ланшинван не мог заснуть. Когда-то он хорошо высыпался, но в последние три месяца хотя бы раз в неделю не мог сомкнуть глаз. Его спальня на последнем этаже главного особняка Коулов выходила на восток и выглядела отвратительно огромной и пустой, как и кровать. Иногда по ночам он смотрел в окно, пока к горизонту не подкрадывался робкий свет зари. Лан пытался медитировать перед сном, чтобы успокоиться. Пил травяной чай и принимал соляные ванны. Он раздумывал, не пора ли посоветоваться с врачом. Может, терапевт Зеленых Костей сумеет понять, какие энергетические потоки находятся не в равновесии, расчистит преграды для заблокированной энергии, пропишет правильную диету и восстановит баланс.
Но он устоял перед искушением. В тридцать пять лет он должен находиться на пике сил и здоровья. Вот почему дед наконец передал ему бразды правления, вот почему остальные Равнинные согласились с тем, что власть перейдет от легендарного, но старого и больного Коула Сенингтуна к внуку. Если пойдет слух, что Колоссу клана нездоровится, это плохо на нем отразится. Даже такой пустяк, как бессонница, может вызвать ненужные домыслы. А вдруг у него проблемы с психикой? Вдруг он не может справиться со своим нефритом? Если его сочтут слабым, это может стать смертельным.
Лан встал, натянул рубашку и спустился по лестнице. Он надел ботинки и вышел в сад. Ему тут же полегчало. Семейный особняк стоял почти в самом центре Жанлуна – из окон верхнего этажа виднелась красная крыша здания Королевского совета и конические ярусы Триумфального дворца, но строения и сады, принадлежащие Коулам, раскинулись на двух гектарах, а высокие стены из красного кирпича закрывали их от городской суеты. Для Зеленой Кости здесь не было тихо – Лан слышал шуршание мыши в траве, жужжание крохотного жучка в пруду, хруст собственных шагов по гладкой мощеной дорожке, но вечный городской гул был приглушен. Сад был оазисом покоя. Здесь, в одиночестве в маленьком уголке природы, вдалеке от водоворота чужих нефритовых аур, Лан мог расслабиться.
Он сел на каменную скамью и закрыл глаза. Он неторопливо исследовал собственное дыхание и биение сердца, ритмичный поток крови по венам. Лан проследил взглядом за летучей мышью, метнувшейся над головой и хватающей в воздухе насекомых. В ветерке от маленького пруда он уловил аромат цветения магнолии и жимолости. Он поискал на земле мышь, которую услышал чуть раньше, и обнаружил ее – горячий сгусток пульсирующей жизни, застывший яркий комок на темной лужайке.
Учеником Академии Коула Душурона он однажды провел всю ночь запертым в гулком, угольно-черном погребе с тремя крысами. Этот экзамен по Чутью сдавали ученики в возрасте четырнадцати лет. Он шел вслепую, держась за холодные каменные стены, прислушиваясь к едва заметному скрежету крохотных коготков и пытаясь согреть