Когда цветут эдельвейсы (сборник). Владимир Топилин
оленуха лежала на небольшом прилавке у самого обрыва, круто срезанного перед шумным ключом. Вытянутые ноги и запрокинутая голова с небольшими веточками рогов говорили о том, что смерть наступила во время движения зверя, уходившего от неминуемой гибели. Свежая, еще не свернувшаяся и не запекшаяся кровь из двух ран медленными капельками стекала на землю – пуля прошла навылет. Обильно обагренный путь с места ранения дался очень тяжело. Продираясь через густые переплетения кустарников, мелкую подсаду пихтача-курослепа, спасаясь под разлапистыми ветками от нависающей опасности, оленуха стремилась скрыться от внезапно навалившегося с небес ужаса. Но было слишком поздно: разрушительный выстрел уже сделал свое дело – смерть была неизбежна.
Добирать свою добычу охотнички не стали: слишком крутым и неудобным для посадки был склон горы. Перетаскивать мясо за полтора километра никому не хотелось. Да и какое им дело до того, что одним зверем стало меньше?
– Удачный день! – улыбнулся Васька и, подправляя брусочком лезвие ножа, добавил: – Сегодня мы с мясом, хоть и не сожгли ни одного патрона!
– А если бы мы ее не нашли, что тогда? – спросила Ольга, глядя на лихие движения острого ножа, вспарывающего оленью брюшину.
– Через несколько часов мясо сгорело бы или пропало. В лучшем случае досталось бы воронам, «просто Марии» или медведю.
– Жалко, – с грустью промолвила она, трогая костистые рожки, – такая красота пропадает!
– Сегодня эта красота не пропала даром – все пойдет на дело: и нам на еду, и на прикорм. Вот если бы мы ее не нашли, тогда да…
Помогая ему в работе, придерживая ноги за копыта, переворачивая тушу с одного бока на другой, девушка не противилась грязной обработке туши, все воспринимая как должное и естественное. Рассуждая при этом, она делала выводы:
– Это хорошо, что мы случайно увидели и добрали оленуху… А интересно, сколько вот таких раненых сокжоев ушло от подобных охотничков? Конечно, им просто – убежит олень, ну и ладно, другого найдут… да и процесс охоты слишком прост – успевай нажимать на курок, и патронов не жалеют так, как ты… Каким словом назвать все то, чем они занимаются?! Слова-то подходящего не найдешь…
Искоса поглядывая на Ольгу, Васька лишь усмехался, поражаясь логическому ходу ее мыслей, и как бы невзначай бросил:
– Такое слово есть… Убийство!
Она немного помолчала и в раздумье подтвердила:
– Да, действительно: это не охота – это расстрел…
Когда их котомки были заполнены, Васька аккуратно сложил оставшееся мясо в оленью шкуру, положил под ствол разлапистого кедра, придавил камнями, сучьями и всевозможными корягами, в изобилии валявшимися повсюду:
– Сегодня же вернусь за остатками. До вечера воронье не растащит. А вот если оставить на ночь, то может найти росомаха, да и мыши не побрезгуют свеженинкой.
Взвесив на руке Ольгин груз, который был не более пятнадцати килограммов, спросил:
– Унесешь