Следы войны… Рассказы. Верона Шумилова
бывают. Машины друзья – это не мои собеседники. Кому нужны шрамы и мое горе? Сижу рядом со своей Машенькой и молчу. Когда был помоложе, работал в школе сторожем. Теперь ноги отказывают… – Мухин положил большую узловатую руку на острое колено, потер его, скривился: – Да-а-а… Ты, дочка, не спешишь? Может, я заговорил тебя?
– Нет-нет! – поспешно ответила Оксана, чтобы не обидеть старика. – Говорите, пожалуйста.
– Ну и хорошо. Без людей тоска заедает. Особенно в старости. Читать не могу: глаз плачет. Один он у меня. Идешь к финишу и все чаще оглядываешься назад: что оставил людям? И оставил ли? Лично я спас свою страну от варваров. Никакие мазила и чернила это не сотрут, как бы ни старались злопыхатели. А они стараются изо все сил и бьют по ветеранам из орудий всех калибров. Н-да-а-а!..
Оксана боялась смотреть в лицо человеку, битому-перебитому на трудных военных дорогах, не обласканному и в нынешнее время. Как можно не понимать его? И кто может усомниться в его подвиге? Вот он, весь на виду: искалеченный с головы до ног. Тяжкие следы прошедшей войны! Ох, и тяжкие!
– Сергей Ильич! Как и когда вы получили такие ранения?
– Э-э-э, дочка, хорошо, что жив остался. А, может, и плохо… – Он поморщился. – Воевал с первого дня юным и неопытным. Отступал и наступал. Всяко было. Но никогда, даже в самых трудных ситуациях, не трусил. И в окружении был. Что пережил! Что испытал! Не приведи господь! Вырвался кое-как – и к партизанам. Снова воевал, не прячась за чужие спины. Там и встретил мою Машеньку, молодую и красивую украинку с длинной роскошной косой. Из-за этой косы ее все партизаны знали. В отряде её звали: «Маша – краса наша!»
Что Оксане мешало тут же сосредоточиться? Спрашивай у старика факты, доставай из детства свои и соединяй все оборванные нити и человеческие судьбы.
– … с ней вместе бедовали, – доносились к ней слова Сергея Ильича. – И фашистов били. И как били! Однажды попали в засаду. Кое-как вырвались, но не все… То страшная картина была…
Оксана почти не слышала, о чем говорил Мухин, копаясь в чем-то сложном и непонятном, а он все говорил и говорил.
…Горевали мы долго. И себя обвиняли. Не щадили, нет! А потом мстили и мстили… О, месть была жестокой!
Оксана словно окаменела.
– Жертв тогда было много, – доносилось до нее издалека. – Кто их тогда считал? Нужна была победа любой ценой. Отсюда и потери.
– Боже, как тяжело всем было, – выдохнула Оксана. – Как же забыть все это? Живым такое не забыть. Поколения не забудут!
– Вовек не забыть! Кто воевал, тот не забудет. – От печальных воспоминаний Мухин устал. Он отдыхал.
«Теперь можно спросить и о косе, – расслабляясь, решила Оксана. – Дала возможность выговориться человеку, выслушала его, не перебивая, не обидела».
– У вашей жены такая роскошная коса, – начала она издалека. – И у Маши, внучки, такая же. Это настоящая редкость!
– Да-а-а, – отходил