Артемис Фаул. Йон Колфер
сразу наступил бы конец. Пришлось бы снова таскаться в школу, и – прости-прощай, жизнь вне закона.
Он осторожно постучал в двустворчатую дверь.
– Мама? Ты не спишь?
Что-то разбилось по ту сторону двери. Судя по звуку, что-то весьма дорогостоящее.
– Конечно, я не сплю! Как я могу спать при таком ослепительном свете?!
Артемис рискнул переступить через порог. Сквозь узенькую щелку меж бархатных штор просачивалась бледная полоска света, заставляя старинную кровать с балдахином отбрасывать зловещие остроконечные тени. Сжавшись в комок, Ангелина Фаул забилась в самый угол кровати; ее бледные руки словно бы мерцали в полумраке.
– Артемис, дорогой, где ты был? Артемис вздохнул. Она его узнала. Хороший знак.
– На школьной экскурсии, мам. Катался на лыжах в Австрии.
– А-а, на лыжах… – протянула Ангелина. – Как я скучаю по лыжам! Может, когда вернется твой отец, мы все вместе…
Артемис ощутил какой-то комок в горле, однако быстро справился с несвойственным ему проявлением чувств.
– Он обязательно вернется, мам.
– Дорогой, ты не мог бы задвинуть эти проклятые шторы? Жуткий, ужасный свет!
– Конечно, мам.
Артемис на ощупь пересек комнату, обходя стоящие как попало многочисленные сундуки с одеждой. Наконец его пальцы коснулись мягкого бархата. Вдруг он ощутил острое желание распахнуть окна настежь, но… Артемис лишь еще раз вздохнул и задернул шторы.
– Спасибо, дорогой. Да, кстати, придется нам избавиться от этой горничной. Она никуда не годится.
Артемис едва сдержал рвущиеся с языка слова. Джульетта вот уже три года прислуживала в их доме и за это время показала себя только с хорошей стороны. Однако болезнь матери давала ему некоторые преимущества.
– Разумеется, ты права, мама. Я давно хотел это сделать. Тем более у Дворецки есть сестра, которая, по-моему, идеально подойдет для этой работы. Кажется, я тебе о ней уже рассказывал. Ее зовут Джульетта.
– Джульетта? – нахмурилась Ангелина. – Да, да, имя вроде знакомое. Впрочем, хуже той глупой девчонки, которая сейчас на нас работает, вряд ли найдешь. И когда она сможет приступить к своим обязанностям?
– Немедленно. Она ждет в гостиной. Я попрошу Дворецки привести ее к тебе.
– Ты очень добрый мальчик, Артемис. А теперь иди поцелуй свою мамочку.
Артемис шагнул в тень просторного материнского халата. На него пахнуло приятным, едва уловимым запахом – так пахнут плавающие на поверхности пруда цветочные лепестки. Руки Ангелины Фаул были холодными и слабыми.
– Дорогой мой… – прошептала она, и от этого шепота мурашки побежали по спине Артемиса. – Я слышу всякие странные вещи. По ночам. Они ползут по подушкам, заползают ко мне в уши…
Артемис снова ощутил комок в горле.
– Мам, может, я все-таки раздвину шторы?
– О нет! – Она расплакалась и разжала свои объятия. – Только не это. Ведь тогда я их увижу!
– Мама,