Счастье в ладошке… Роман. Верона Шумилова
когда на работу пойдешь, когда еще дети будут? Зачем я женился, если сам должен себе пришивать пуговицы? Может, скажешь, чтобы я еще пеленки стирал и полы мыл?
– Нет, не скажу! – громче прежнего ответила Наталья. – Я сделаю, как и делала всегда, сама. А женился ты, выходит, для того, чтобы было кому пуговицы пришивать? А я-то думала, что любишь меня…
– Люблю… Люблю… – невнятно прошелестело над головой Натальи.
Всё стало на свои места.
Этого Наташа долго не могла понять. И всё мучилась вопросом: «Как можно днем кричать и швырять в лицо рубашку с оторванной пуговицей, а ночью с каким-то остервенением брать её силой и задыхаться от своих же слов: «Я люблю тебя!.. Одну тебя… Навсегда! Одну…»
Наташа по своему характеру не была ни злой, ни злопамятной. Была, как и все молодые и красивые женщины, обидчивой. Однако, любая, даже самая горькая обида, мигом и без осадка растворилась бы в одном-единственном слове, на которое так скуп был Максим. Не требуя многого, не избалованная в большой крестьянской семье, не испытавшая любви отца и матери, но привыкшая к взаимному уважению и во взаимной заботе, к ласковому отношению друг к другу и ничего этого не имея в семье Гавриловых, она страдала.
Отношения с мужем так не соответствовали её желаниям и представлениям, взятых, в основном, их книжек.
Итогом первого года семейной жизни была полная растерянность. Она не могла сказать, что у неё плохой муж, но хорошим его тоже нельзя было назвать. Нежности к нему поубавилось, и освобождающееся пространство занял страх. Боялась его участившихся вспышек и грозного голоса; даже ночью, уже не чувствуя к нему прежнего влечения, подчинялась ему только от желания избежать еще большей неприятности – неуёмного раздражения и злости.
Робкая, но гордая от природы, чутьем угадала: Максим пытается превратить её, добрую и нежную, чистую и доверчивую, в удобное для него существо. Она и сама готова была раствориться в нем… Сама!.. А когда начинала чувствовать, что её берут силой, у неё просыпался такой внутренний протест, что готова была, не раздумывая, бросить всё, схватить ребенка и бежать… Куда? Конечно же, к тёте-маме!
В хорошие и спокойные минуты говорила:
– Максимка, не кричи на меня, не приказывай! Попроси что угодно – умирать буду, но выполню все твои просьбы… Всё, только попроси! С радостью… А криком – ничего не могу… Ну, вот такая я, пойми!.. – Глаза её были затемнены грустью.
Но Максим не понимал её. Считал: отпусти вожжи и всё! Сядет на шею, не будет слушаться… И твердо усвоил, что жену надо держать в «ежовых рукавицах» и чем крепче, тем лучше будет для неё самой и для семьи.
МИР ХРИЗАНТЕМ
Над городам витала ночная мгла. Просеиваясь сквозь мерцание уличных фонарей и незанавешенных окон, она падала синим полумраком на стены и кровати гостиничного номера.
Наталья Николаевна никак не могла согреться и уснуть. Встала, взяла теплую кофту и набросила