Эжени флиртовала… Женщины времен Июльской монархии. Ги Бретон
проигнорирован во время суда, но все же был опубликован.
После того как баронесса де Фешер слегка отодвинула ногой табурет, она спокойно ушла к себе в комнату»[18].
Автор объясняет нам затем, каким именно образом госпожа де Фешер сумела запереть изнутри дверь спальни принца: она сложила вдвое нитку, обмотала ее вокруг ручки, затем закрыла дверь и потянула за оба конца нитки, которые держала в руке; таким образом она закрыла язычок замка. После этого ей осталось только вытянуть нитку…
«Баронесса бесшумно проскользнула к себе, – продолжает Виктор Бутон, – и во дворе по-прежнему стояла мертвая тишина, так что ни один из слуг не мог сказать ничего определенного, а тем более ответить на вопрос: сам ли принц повесился? Маленький табурет стоял неподалеку от ног трупа, и застывшее на его лице спокойствие не имело никакого объяснения.
Эта альковная тайна так и не была раскрыта, но я узнал об этом из архивов префектуры полиции».
Сегодня такое объяснение этой драмы удовлетворяет всех историков.
И все же при этом остается неясным один вопрос: намеренно ли госпожа де Фешер отодвинула ножкой табурет или, забывшись, не успела вовремя вынуть из петли несчастного принца?
Вот этого-то мы уже никогда не узнаем[19].
Позднее замок Сен-Ле, который баронесса получила в наследство, был снесен по ее указанию. Но муниципальные власти на том месте, где некогда висел в петле принц, возвели мраморную мемориальную колонну.
А злые языки, которых всегда и везде предостаточно, язвительно замечали, что это очень символично, поскольку сильно напоминает «нечто» в состоянии эрекции…
Глава 3
Любовно-политические похождения герцогини Беррийской
Она была кондотьером в юбке и обожала приключения и мужчин…
В конце августа 1830 года Тьер вошел в Государственный совет.
– Теперь, – сказала ему госпожа Досн, – ты должен стать депутатом!
Как раз в октябре депутат от департамента Буш-дю-Рон господин де Боссе подал в отставку. Адольф решил воспользоваться представившимся случаем и открывшейся вакансией для того, чтобы получить депутатский мандат. «Но, – указывает Морис Реклю, – ему мешал имущественный ценз закона о выборах 1819 года. Ибо Тьер, несмотря на авторские гонорары журналиста, жалованье государственного советника, успех его книги “История революции”, разбогатеть так и не сумел и поэтому не был достаточно состоятельным кандидатом в депутаты, чтобы заплатить “квантум” налогов, которые предусматривались имущественным цензом. Что же ему оставалось делать? Как было вот так вдруг взять да и превратиться в капиталиста или в богатого землевладельца?»[20]
У Адольфа в голове немедленно созрел план. Он помчался к Софи и начал объяснять ей суть проблемы.
Но не успел он произнести и двух фраз, как она тут же все поняла и решительно прервала его:
– Господин
Находясь на смертном ложе, слуга принца, Лекомт, признался, что баронесса обратилась за помощью к своему молодому любовнику, жандармскому офицеру, для того чтобы инсценировать самоубийство принца. Вот что показал Лекомт: «В ночь с 26 на 27 августа 1830 года часов около двух ночи меня разбудил Дюпре, камердинер госпожи де Фешер. Они с женой услышали в комнате герцога Бурбона какое-то подозрительное хождение.
Что же там было такое? Ведь обычно в это время госпожа де Фешер в покои принца не входила.
Я поспешно поднялся с постели.
Едва я приоткрыл дверь в прихожую принца, как при свете своей свечи заметил двух человек, которые стремительно направлялись к потайной лестнице. Я ускорил шаг и догнал их.
И тут с удивлением узнал госпожу де Фешер и жандармского унтер-офицера X…
X… поспешно скрылся на лестнице и очень некстати захлопнул за собой стеклянную дверь. Баронесса же оказалась передо мной.
Оправившись от смущения, она после некоторого замешательства строго-настрого приказала мне вернуться в комнату. Я не осмелился ослушаться, хотя у меня возникло предчувствие, что случилось большое несчастье».
Как бы там ни было, но в лице Луи-Филиппа баронесса нашла понятливого покровителя, который быстренько замял дело…
Морис Реклю. Господин Тьер.