Как читать и понимать музей. Философия музея. Зинаида Бонами
пробуждение) (31), имеющий непосредственное отношение и к деятельности музея.
Вид античной постройки с кариатидой
Цветная фотография
Роль музея в обстоятельствах вынужденного разрыва нации с прошлым недостаточно изучена до сих пор, хотя ситуации, сходные с той, что постигла выходцев из Эллады (образно ее можно назвать «на руинах»), повторялись в истории неоднократно. Для Франции это момент рождения Национального музея в Лувре как итог Французской революции и военных походов Наполеона (Napoléon Buonaparte, 1769–1821) (32).
Культуролог Борис Гройс увидел в тех давних событиях аналогию с распадом СССР. «Переход объектов культуры прошлого в музейные коллекции возможен лишь после коллапса старого правопорядка, когда огромная масса свидетельств его силы и престижа, объектов культа и идеологии, а также повседневной жизни теряют свое значение и превращаются в груду мусора. Задача музея Нового времени, возникшего в результате Французской революции, состоит в том, чтобы спасти ценности ancien régime [с фр. – старый порядок] от полного уничтожения» (33).
Как считал Базен, то «утешение», которое принес в свое время грекам Александрийский мусейон, после окончания Второй мировой войны европейцам мог дать именно музей. Исследователи отмечают метафизическую связь привычного для музейного обихода слова «куратор» (от лат. curare – заботиться; обычно специалист, связанный с хранением и обращением музейных коллекций) с посылом избавления от боли (от англ. curative, curation – целительный, целебный) (34). Действительно, вслед за храмом, музей исторически стал ассоциироваться с местом, где можно укрыться, получить душевное исцеление. В годы Первой мировой войны в некоторых музеях Европы и США были развернуты госпитали для раненых. Вспомним также в этой связи и два литературных образа: Георгия Николаевича Зыбина, историка из романа Ю. О. Домбровского (1909–1978) «Хранитель древностей», который летом 1937 г. пытается укрыться от ареста в краеведческом музее Алма-Аты, и главного героя одного из последних произведений Э. М. Ремарка (Erich Maria Remarque, 1898–1970) «Тени в раю» – немца Роберта Росса, которого в течение двух лет прятал от нацистов смотритель брюссельского музея…
Лицо царя Птолемея II Филадельфа. Мрамор
Ок. 285–246 до н. э.
Томас Коул (Thomas Cole), 1808–1848. Путь империи. Расцвет. Холст, масло. 1836
Александрии суждено было стать «микрокосмом мира», «пространством возрождения», «зеркалом, отражающим мир и блеск династии»… Все эти великолепные метафоры с течением времени человечество будет относить к музею.
Кроме мотива «утраты», который в научной литературе называют интровертным, то есть направленным внутрь, был и другой фактор – экстравертный, собственно и создавший Александрию. Речь идет о стремлении человека к овладению новыми мирами через обретение нового знания. По своей силе этот познавательный импульс можно сравнить с великой верой в силу разума, какой будет обладать европейский XVIII век, создавший публичный музей.
После