Собрание сочинений. Том 3. 1961–1963. Аркадий и Борис Стругацкие
время Антон смотрел на него, словно собираясь спросить о чем-то. Затем он сказал:
– Пойдемте, Саул. А ты, Вадим, прибери дома и отнеси старику инструмент. Он в багажнике. Я имею в виду, конечно, инструмент.
– Слушаю, шкип, – сказал Вадим и пошел в гараж.
Трудно быть оптимистом, размышлял он. Ведь что есть оптимист? Помнится, в каком-то старинном вокабулярии сказано, что оптимист суть человек, полный оптимизма. Там же, статьей выше, сказано, что оптимизм суть бодрое, жизнерадостное мироощущение, при котором человек верит в будущее, в успех. Хорошо быть лингвистом – сразу все становится на свои места. Остается только совместить бодрое, а равно и жизнерадостное мироощущение с пребыванием на борту тяжеловооруженного лунатика…
Он забрал из багажника скальпель и биоэлементы и направился к дяде Саше. Старик сидел на корточках перед красным «рамфоринхом».
– Дядя Саша, сказал Вадим. – Вот вам новый скальпель и…
– Не надо, – сказал дядя Саша. Он вылез из-под «рамфоринха». – Спасибо. Мне подарили вот это. – Он похлопал «рамфоринха» по полированному боку. – Говорят, он очень живуч, а?
– Подарили?
– Да, один молодой человек, весь в белом.
– Ах, вот как, – сказал Вадим. – Значит, он был уверен, что улетит с нами. Или, может быть, он намеревался прорваться в «Корабль» с боем?
– Что? – спросил дядя Саша.
– Дядя Саша, – сказал Вадим. – Вы знаете, что такое скорчер?
– Скорчер? Да, знаю, конечно. Это микроразрядное устройство на ткацких автоматах. Правда, теперь их нет, но помню, лет семьдесят назад… А что, этот человек в белом тоже старый ткач?
– Может быть, он и ткач тоже, но скорчер у него, дядя Саша, не микроразрядный.
Вадим задумчиво пошел к своему коттеджу. Дома он бросил постельное белье в мусоропровод, переключил хозяйственную автоматику на режим отсутствия и, выйдя на крыльцо, написал карандашом на двери: «Уехал в отпуск. Прошу не занимать». Затем он отправился к Антону. Прибирая Антонов коттедж, он продолжал размышлять. В конце концов не все потеряно. Тахорги, надо признаться, уже основательно приелись. Пандора, если говорить честно, – это всего-навсего очень модный курорт. Можно только удивляться, как я там высидел три сезона. Какой стыд, подумал он вдруг с энтузиазмом. Ведь было время, когда я хвастался ожерельем из зубов тахорга и разводил несусветную пандориану! Швырять в Самсона черепом тахорга – какая банальность! Самсон достоин большего, и Самсон будет увековечен. Неизвестная планета – это неизвестная планета. По неизвестной планете бродят неизвестные звери. Они, бедные, еще не знают, как их зовут. А я уже знаю. Там я добуду первого в истории «самсона непарноногого перепончатоухого» или, скажем, «самсона неполнозубого гребенчатозадого»… Запустить в Самсона черепом самсона – такого еще не было.
Когда он вернулся на лужайку, «Корабль» был готов к старту. Верхушка его больше не следила за солнцем, иней на траве вокруг исчез.
Вадим удобно устроился