Я из Зоны. Колыбельная страха. Дмитрий Григоренко
завыл он от боли.
– Назад! – крикнул Ренат всполошившимся бойцам. «И то верно. Сейчас меня тронь – и на полу окажется еще один умный».
– Ты – сволочь! Я тебе дал приказ держать его автомат! Как же он оказался у него?!
Я наступил Курцу на грудь, не давая перевернуться. Кровь с его разбитых губ лилась как из ручья. Глаза испуганно блестели в свете фонариков.
– Ну!? Как оказался у постового автомат!? – заорал я.
Ренат держал под контролем остальных, но никто из них больше и не двинулся. Страшно им, молодым, стало.
Курец сплюнул кровь:
– Сам выхватил…
– Сам? А я думаю, что ты оставил оружие возле него, а сам пошел искать огонь! Курить же хочется, а тупой сержант Новиков еще и автомат тебе вручил. Только не пойму, если я лично тебе дал ствол в руки, пока сам за мутантом по крыше скакал, значит это было важно!?
Я клацнул предохранителем и нажал на спусковой крючок. Пули прошили клеенку, улетели на мороз. Свежий порыв ветра отбросил резкий запах мочи. На штанах Курца расплывалось темное пятно, парень от страха прикрыл голову руками.
– Костыль, успокойся!
Ренат крепко схватил меня за петельку бронежилета. Я отмахнулся. Не поленился, забрал у провинившегося автомат, патроны, нож. Пачку его дешевых сигарет выкинул в окно.
Вот так, правильно говорят: курение убивает. И не всегда того, кто курит.
На третий этаж наконец-то ввалился офицер, держа пистолет Макарова в руке.
– Что тут происходит?!
«Тоже из новичков. С пистолетом. При боевой-то тревоге. В Зоне, где мутант ночью по крышам скачет. Таким пистолетом в этой ситуации можно только застрелиться».
Я отдал чужой автомат кому-то из зрительского ряда и сказал:
– Солдат, доложить обстановку дежурному по части.
И двинулся по лестнице вниз, минуя второй этаж. Входная дверь гулко хлопнула, отрезая меня от творящегося в казарме бардака. Прожекторы светили мощно, недовольно урчал дизельный двигатель, который за потребление десяти литров солярки в час ласково был прозван нами Обжорой.
Свернул направо, по натоптанной дорожке под заколоченными окнами добрался до угла здания. Остановился.
Военные сновали по двору, как муравьи в разрушенном муравейнике. Нет, мало все же нас здесь было, очень мало.
Я сгреб чистый снег с карниза, вытер с лица злость. Без полушубка, в свитере и бронежилете, было холодно. Подниматься наверх не хотелось, участвовать в бестолковой суете – тоже. Патовая ситуация. Пиррова победа. Монстр так и не полакомился человечиной, но и мы не сохранили личный состав. А я обещал Ставру, клялся, что он спокойно может выполнять рейд по Зоне, оставив на нас бойцов.
Майор тогда, после Фабрики, получил нагоняй. За непродуманность и спонтанность операции, в которой погибли военнослужащие. Мы же до весны остались в НИИ Метпром – проходить полевую учебу. И, как намекали, по протекции Бати. А так – загнали бы назад в часть на Границе.
Где скоротать остатки ночи, мне подсказал желудок. Есть не хотелось, хотелось