Сборник лауреатов премии Владимира Набокова. Том 1. Сборник
на ходу. Но в Бресте было гораздо холоднее, чем в Москве, и только то, что был уже полдень, позволяло мне наслаждаться последним летним теплом. Какая погода была теперь в Париже? Судя по «Интернет-погоде», в столице Франции царило лето и только начинался бархатный сезон, впереди была жаркая пора туристических наплывов – толпы, за которой невозможно сделать ни одного приличного кадра даже в три часа ночи, только если вам не хочется показать туристическую моду этого года.
С этими мыслями я подошла к киоску, с одной стороны заставленному местными напитками, а также вездесущей «Фантой», «Пепси» и «Колой».
А с другой стороны, к моему удивлению, была книжная витрина. Я пробежала глазами по обложкам, пытаясь прочесть названия, которые были исковерканы странным образом. И тут меня осенило, что книги были на белорусском языке. Я развернулась и отправилась обратно к вагону.
Мои купейные дамы снова отсутствовали. Я не стала закрывать дверь, села на полку, вытащила планшет из рюкзака и нажала на кнопку включения. На матрас моей полки поставили коробку.
«Опять…» – подумала я, провожая очередного продавца, который быстро шёл к следующему купе. В коробке оказались книги. Я решила порыться в куче немного потёртых переплётов в надежде обнаружить что-нибудь на русском. Почти на самом дне вместительной коробки лежала книга оборотной стороной обложки, на которой приятно читался русский текст. «Впервые издана в Париже. В США опубликована 18 августа 1958 года…». Я посмотрела на экран планшета. Ну да, сегодня. Восемнадцатое августа. Шестьдесят лет назад.
Я взяла книгу в руки и повернула лицевой стороной к себе. Во всю ширину книжки горела золотая надпись заглавия – «ЛОЛИТА». Меня словно обожгло. Та самая книга, которая стояла на полке в комнате Мишеля. Я открыла книгу и попыталась прочесть первый абзац, но у меня так дрожали руки и прыгало сердце, что я не могла сконцентрироваться и только бегала глазами по первой строчке, не слыша в голове ни слова, что должен был прочесть внутренний голос.
Краем глаза я заметила, что к купе подходят мои спутницы. Я, помня реакцию мамы на книгу, которую я держала в руках, машинально закрыла её планшетом. Вслед за моими соседками в купе молча протиснулся продавец, схватил коробку с книгами и вышел так быстро, что я не успела ни сунуть книгу обратно, ни остановить его. В следующее мгновение я хотела выскочить за ним, чтобы или вернуть книжку, или заплатить за неё, но у меня не было местных денег, что ещё больше ввело меня в ступор. Я всё же второпях надела босоножки, схватила планшет, по-прежнему скрывающий книгу от посторонних глаз, и выскочила из купе. Быстро пройдя мимо двух оставшихся купе, я вышла в тамбур. Проводница поднимала ступеньку, поезд качнулся, и картинка поплыла перед моими глазами. Я стояла перед ещё открытой дверью вагона и пыталась расслышать хоть что-нибудь из своих мыслей за нарастающим стуком колёс.
Проводница улыбнулась мне и вернулась в вагон. Я осталась наедине