Парусник № 25 и другие рассказы. Джек Вэнс
вы ей показали. Я хотел бы посмотреть этот фильм. Если это возможно, конечно».
Медсестра покосилась на Мартинона: «Не вижу, почему бы это было невозможно. Думаю, однако, что вам лучше поговорить с доктором Кребиусом. Или, если господин Мартинон не возражает…»
«О! – Эйкен взглянул на Мартинона. – Значит, это ты снимаешь здесь фильмы?»
Мартинон кивнул: «Можно сказать и так. Экспериментальные съемки, конечно. Не знаю, почему бы кому-то хотелось проверять эти кадры».
«А вот и доктор Кребиус!» – безмятежно заметила медсестра. Мартинон нахмурился.
Доктор Кребиус оказался коренастым краснолицым человеком с прямолинейными манерами. Его шевелюра была еще белее, чем у Мартинона, и торчала над головой, как метелка. Он носил белый халат; от него исходил едва уловимый аромат чистого белья и йодоформа.
Медсестра сказала: «Этот господин слышал про наши фильмы и хотел бы их посмотреть».
«А! – доктор Кребиус вперил в Эйкена глаза, подобные блестящим голубым шарикам. – Наши истории для малышей». Он говорил ворчливо и гортанно, с сильным акцентом: «А кто вы такой?»
«Меня зовут Джеймс Эйкен. Вчера моя сестра видела ваш фильм и рассказала мне о нем».
«Ага! – буркнул Кребиус, повернувшись к Мартинону так, словно собирался похлопать того по плечу. – Может быть, нам пора взимать плату за просмотр, а? Делать деньги для больницы?»
Мартинон сдержанно произнес: «Эйкен работает в киностудии. Его интерес носит профессиональный характер».
«Вот и замечательно! Что с того? Пусть смотрит! Это ничему не помешает!»
Мартинон пожал плечами и удалился по коридору.
Кребиус снова повернулся к Эйкену: «Мы не можем показать ничего особенного. Просто несколько коротких историй на радость детишкам». Врач взглянул на часы: «Через шесть минут, точно в два часа пополудни. Мы работаем по расписанию, не опаздываем ни на секунду. Таким вот образом – лечим больные детские ножки, слепые глаза».
«Неужели? – отозвался Эйкен. – Слепых детей вы тоже лечите?»
«Моя специальность! Разве вы не слышали о клинике Кребиуса в Лейпциге?»
Эйкен покачал головой: «К сожалению, не слышал».
«За десять лет мы проделали там огромную работу. Далеко опередили всё, что умеют в Америке. Почему? Потому что впереди – еще больше работы, нужно смело браться за дело!» Кребиус постучал Эйкена по груди жестким коротким пальцем: «Два года назад мне пришлось покинуть нашу чудесную больницу. С коммунистами невозможно иметь дело. Они приказали мне делать линзы, чтобы солдаты лучше прицеливались из ружей. Я исцеляю глаза, а не заставляю людей закрывать их навеки. Я приехал сюда».
«Хорошо вас понимаю», – откликнулся Эйкен. Он колебался. Явная неприязнь Мартинона вызвала у него неудобное ощущение. Не вмешивался ли он не в свое дело?
Кребиус поглядывал на него из-под мохнатых бровей.
«Кстати, – сказал Эйкен, – как уже упомянул Мартинон, я занимаюсь съемкой