О современном язычестве. Статьи и размышления. Дмитрий Герасимов
полезности, идеалы, какие угодно иные смыслы-значимости, но только не ценности. Можно, наконец, внушать «интерес», но ценности – это не производное от воли, а ее данности, ее препятствие. Точно так же, как препятствием для веры являются смыслы – будучи всего лишь инверсией мышления, она не может их создавать, а только вызывает, обосновывает и усиливает (!). Аналогичным образом поступает и воля. И чем сильнее препятствия (те или иные непосредственно переживаемые ценности), тем больше усилий необходимо затратить на их преодоление – тем сильнее воля! Можно сказать, воля (как и вера) нуждается в препятствиях – поэтому для развития силы воли иногда требуется актуализировать различные ценности (отсюда непреходящее значение табу).
При этом, будучи инверсией переживания, воля не способна покинуть его сферы. И в этом заключается «парадокс воли». Воля – это воплощенное желание, даже в том случае, когда она борется с ценностями как желаниями. Нельзя подавить желание «силой воли», это значит всего лишь, что побеждает более сильное желание. Любая победа воли над желанием неизбежно вытаскивает на поверхность сознания другие ценности (другие вещи и соответствующие им желания), и устранить волю значит устранить ценности. Есть только один инструмент, способный подавить волю как желание – это вера (о чем уже говорилось выше). Вот почему когда в викторианскую, просветительскую эпоху «сила воли» превозносилась прежде всего с точки зрения возможности подавления <неразумных> желаний, это значило, что на место воли в действительности неявно ставилась вера <в разум>. И это, во-первых, один из наиболее ярких примеров репрессивной одномерности классического мышления (неспособности различения ценности и смысла), и, во-вторых, прямое доказательство происхождения протестантско-просветительской идеологии из все той же мертвящей иудео-христианской доктрины божественного из-ничто-жения мира (его демифологизации и обесценивания).
Если вера открывает мир, то воля – не мир (постигаемый разумом), а именно его «природу» (самоценность вещей мира и мира в целом): в воле заключена вечно «потусторонняя» для разума, по-настоящему волшебная игра мира. В отличие от веры, это не способность «познавать», быть абстрактным, отвлеченным существом, а натуральная способность к жизни (в ее вездесущей конкретике). Вот почему воля – это выражение природной силы человека, показатель его укорененности в мире: и чем более человек выражает собой природу вещей (их само-ценность и жизнь!), тем сильнее его воля. По сути, воля – это жизненная энергия мира, то что «оживляет» его и приводит в нескончаемое движение. Это те самые таинственные подземные соки, которые делают бессмертным великое Древо мира, унося в бесконечную высь его могучую крону. Не случайно лишь в общении с природой – рекой, лесом, небом – человек ощущает себя наиболее полноценным и свободным существом. С этой стороны, воля вообще, и человеческая воля