Окатанский боец. Елена Филон
слов Аманды, когда на площади началась давка, её потоком снесло в противоположную от матери сторону, и уже через несколько мгновений сбило с ног волной спасающихся.
Что происходило дальше… девочка плохо помнит. Её топтали, пинали, и с каждой попыткой подняться, вновь вжимали в землю. Её попросту не замечали в толпе: маленькую, хрупкую…
Пока её не увидел он.
Морт, что разогнал толпу и бросился на помощь к человеческому ребёнку.
Даже мне это кажется немыслимым, что уж говорить о недоверии и сомнениях намалов?.. Да какие там сомнения! Они ни единому слову Аманды не верят! Как и ни единому моему слову тоже. Ведь морт не мог отпустить ни её, ни меня живыми, просто-напросто развернуться и уйти. Если бы морт действительно встал на нашем пути… больше бы не было кого лечить и кого допрашивать.
К слову, из клеток сбежали не все, а только четырнадцать рабов. Восемь из них мертвы, шестерых нейтрализовали парализующими дротиками. И если Дьен согласился с заявлением, что всё это – просто случайность, я же в это ни за что не поверю.
Это было подстроено. Уж слишком много совпадений. Сперва рафки напали на Шэлман, выдвинули условие – меня взамен на оружие, а уже через пару дней сами же подарили людям целый бункер с боеприпасами. Для чего? Для того, чтобы чётко обозначить: Вал и Сэйен не работают вместе. Вал – друг. Сэйен – враг. Но так ли это на самом деле?..
И вот народ в панике. Он напуган и не знает можно ли и дальше верить рафкам, после убийства «нашей» женщины. И что же в этой щепетильной ситуации предпринимают намалы в сотрудничестве с Валом?.. Верно. Они спускают с цепей мортов – тварей, которые одним своим эффектным появлением на площади и десятком жертв – не говоря уже о пострадавших, – оказываются способными одним махом заставить горожан позабыть о нападении рафков, привлечь внимание к более глобальной… трагедии.
Теперь люди не думают о рафках. Теперь они проклинают мортов.
Вот, что это было.
Вот, для чего это было.
Ради так называемого мира. Ради единства народов. Тьфу.
Мой отец погиб из-за их дурацкого плана!
Папа он… у него была язва. Стадия обострения, жгучие боли, слабость, повышенная температура…
Свидетели говорят, что на нём лица не было во время сражения, и… И…
Один из мортов сломал ему позвоночник ударом об колено, а после чего ещё и шею скрутил.
– Вы не услышите от меня ничего нового, – говорю предельно спокойно, а пальцами с такой силой сжимаю край стола, что суставы от боли стонут. – Всё, что видела и всё, что знала, я уже рассказала, и не один раз. Других показаний не будет.
– Не будет? – Рион многозначительно выгибает бровь, и я вижу, как в глубине его слегка раскосых глаз плещется угроза, хоть на губах и играет лёгкая улыбка. – Ты уверена, Эмори?
– Я не намерена кому-либо об этом рассказывать, – всеми силами стараюсь избавить голос от желчи. – Нам ни к чему вносить смуту.
Улыбка Риона становится удовлетворённой.
– Я