Дни крови и света. Лэйни Тейлор
буду винить тебя. Све, может, ты и вправду самая быстрая в мире. – Сестра попыталась улыбнуться. Све – так Свеву называли дома, и это воспоминание всадило ей нож в сердце. – Беги давай! – простонала Саразал.
Свева стала трясти сестру.
– Я останусь и умру с тобой, слышишь? Ты этого добиваешься? Вот тебе от мамы достанется! – Ее голос был пронзительным, жестоким. Надо было заставить сестру подняться. – И не говори мне, что ты бы меня оставила. Ты бы так не поступила, и я тебя не брошу!
Саразал приподнялась, ступила на раненую ногу и с криком упала.
– Не могу, – прошептала она с расширенными от ужаса глазами.
Одним прыжком Раф оказался перед ними. Свева почти забыла о дашнаге и не замечала его, пока он внезапно не появился снова, невероятно легкий и бесшумный при таком мощном сложении. Он подхватил Саразал под олений живот – так, чтобы ее голова легла ему на плечо. Саразал охнула и сжалась от боли и страха. Раф, не говоря ни слова, со своей ношей бросился в чащу, уходя от надвигающегося пожара и мерцания ангелов. Он даже не оглянулся.
Сердце глухо стукнуло, и Свева помчалась вслед за дашнагом.
22
Похитительница зубов
– Но почему зубы? Не понимаю, – недоумевал Мик.
Зузана резко обернулась, и Мик чуть не сбил ее с ног тележкой, на которой вез огромную марионетку для их шоу. Зузана застыла посреди тротуара, как крошечная повелительница. Надутые губы и хмурый взгляд по выразительности соперничали друг с другом: перевешивала то обида, то гнев.
– Не знаю. Не это главное. Она была здесь, в Праге, – вот что главное.
На мгновение обида проступила на лице Зузаны. Кэроу, или «похитительница зубов», она же «девушка на мосту» (кроме Мика и Зузаны, никто не догадывался, что это – одно и то же лицо), одно из своих преступлений совершила здесь, в Национальном музее Праги. По местным новостям показывали, как научный сотрудник светит фонариком в пасть слегка поеденного молью амурского тигра.
– Как видите, она похитила не клыки, а коренные зубы, – сказал он, оправдываясь. – Поэтому мы и не заметили. У нас нет причин заглядывать в рот экспонатам.
Кэроу была странным вором. Даже если бы Зузана не узнала ее по паре кадров из музея Филда, были и более веские доказательства, неизвестные полиции: девяносто альбомов с рисунками, которые сейчас лежали у Мика. С тех пор как Кэроу научилась держать в руках карандаш, она все время рисовала монстров, таинственные двери и зубы. Вечно зубы.
Хороший вопрос: «зачем». Зузана не знала, при чем тут зубы, но сейчас ее беспокоило другое.
– Почему она к нам не зашла? – Одна бровь негодующе изогнута, подбородок упрямо вздернут, мрачность взгляда перевесила по экспрессии обиженно оттопыренную губу. Сапоги на платформе, винтажная балетная пачка, кукольный макияж – розовые круги на щеках и хлопающие ресницы из фольги… Зузана выглядела самой настоящей безумной феечкой, как прозвала ее Кэроу, rabid fairy из своего электронного адреса.
Мик взял подругу за плечи и посмотрел ей в глаза.
– Мы не знаем, что с ней происходит. Может, она спешила. Или за ней