Остров Свободы. Борис Геннадьевич Цеханович
общем, жизнь и служба шла своим ходом и мы потихоньку приближались к выходу в лагеря на полигон Канделярия. Сурик Дафтян первые несколько дней как мы вернулись со сборов командиров взводов, прятался от майора Карпук. Но тот созвонился с кем-то в Москве и теперь опять ходил с высоко поднятой головой, высокомерно заявив: – Хрен, меня посадят. Всё я уже уладил… И мне на тебя, Сурик, наплевать, но смотри, ты меня сдал – я это помню и при первой возможности должок верну. А если мы попадём на одну барку…., – многозначительно тянул паузу зам по вооружению и Сурик медленно покрывался бледностью.
В спокойной обстановке прошёл марш молодых водителей. Проехали около трёхсот километров до Канделярии и обратно и вот уже завтра выезжаем в лагеря.
Глава пятая
Спал тяжело и без сновидений, но проснулся как от толчка. Прежде чем разлепить свинцовые веки, лежал и прислушивался к себе, пытаясь понять причину пробуждения. Впрочем, если исключить тяжёлую от похмелья голову, страшный сушняк, что было ерундой на фоне того что очень хотелось ссать и нужно срочно вставать, бежать иначе прямо сейчас может случится неприятное событие. Но, прислушавшись к себе более внимательно и глубже, стало понятно – бежать так срочно никуда не надо, а можно сначала спокойно реанимироваться, собрать в кучу руки, ноги, включить мозги, всё это синхронизировать и тогда уже можно лёгкой трусцой бежать «до ветру…». Правда, вот реанимироваться и синхронизироваться не давала одиноко бродящая и непрерывно мычащая корова…, где-то вот тут, совсем рядом…
Вчера артиллерия бригады совершила марш и мы прибыли на полигон Канделярия для проведение артиллерийских лагерей на полтора месяца. Весь день разворачивали лагерь, а вечером накрыли стол и так вот хорошо отметили начало лагерей.
Всё-таки разлепив глаза и тяжело закряхтев, я поднялся и сел в кровати, высунув наполовину ноги из под москитной сетки. Почесал потную грудь и обвёл мутным взглядом палатку. Да…, знатно мы вчера посидели. Парни тоже спали в тяжёлом угаре, беспокойно ворочаясь в своих постелях под москитными сетками, а старшина Петро Николаевич могуче храпел, что совершенно не мешало здоровенному коту с миномётной батарее «Четвёрки» с удовольствием доедать нашу закуску на столе. Он сначала насторожился и даже перестал жевать, уставившись жёлтыми глазами на меня, но я вяло махнул рукой: – Ешь котяра… Ох и худо мне… Надо ж так нажраться, что даже сил не было чтобы носки снять….
Я сидел и, страдая от сушняка, в слабеньком синем свете дежурной лампочки разглядывал свои ноги и чёрные, длинные носки до колен, вяло и тягуче размышляя: – Не понял…. А откуда у меня такие носки? Насколько ещё помню, у меня таких длинных гетр никогда в жизни не было… Блин, всё-таки меру надо знать.
Обе ноги чего-то жгуче зачесались и я провёл по носкам рукой, ожидая ощутить шершавый материал, а вместо этого рука мокро заскользила, оставляя за собой кровяную дорожку.
– БляяяяяДьььььь…..,