Дикий бег Югурты. Виктор Иванович Миронов
положении. Поражение твоё еще не повод для печали и уныния. Прибытие моё к трону твоему используй с пользой. Действительно, в происшедшем никто не знает, кроме судьбы, как повернутся события. Ты просишь союза? Каким ему быть, когда интересы соприкасаются в максимальном и мы пока не можем помочь друг – другу ни солдатами, ни совместными военными операциями? Пусть дружба и договор о разделе влияния будет между нами, чтобы мы сообща занимались каждый своим делом».
По навесу жилища Гет Бел Ра Амона продолжали бить крупные капли осеннего дождя.
Угурт опустошала смерть. Но по-прежнему народ был весел: страх не закрался в мужественные сердца, пьяное головокружение обещало избавить от мучительной предсмертной судороги. Когда владения их обезлюдели они призвали к себе тысячи преданных подданных и вместе укрылись в лучшей каменной утробе девы Курии (Угурты), где надеялись выжить. Лоно это было опоясано крепкой и высокой стеной с медными воротами. На ней угурты защищали все входа и выходы, стремясь что б не прокралось к их истоку творимое чужими богами и что б не участвовать в злостном обеде этих богов. За стенами некогда было грустить, здесь самое время предаться раздумью, ибо была здесь ещё и безопасность.
Каждый, кому довелось быть свидетелем событий мало известных, обязан оставить их описание и сделать это искренне и беспристрастно. Так поступил и Алорк. Копаясь в рукописях, попался мне лист, испещренный знаками выведенных аккуратной рукой, – в нём открывалось покаяние участника события, в котором он несомненно участвовал. Строки эти выражали мысль страдания народа и при этом, хорошо сохранились.
«Ханнат! – это восклицание начинает строку листа. – И ты Земля и вы божества надземные и подземные, взирающие равнодушием на беззаконие свое и людей! Утверждаю громогласно я, что невиновен в преступлениях. Беру Мать в свидетели!»
Начну трагическую главу!
К закату, когда тени удлинились, тьма воинов поднялась на ноги и медленно, с грозной неотвратимостью рока, собралась на собрание граждан. Когорты плотно сомкнулись.
Гет Аман обратился словами:
«Граждане! Мне хорошо известно, что слова не прибавляют доблести и что от речи полководца войско не становится из слабого стойким, храбрым из трусливого. Какая свойственная нам отвага, такой ей быть и на войне. Того, кого не воодушевляют ни слова, ни опасность, уговаривать бесполезно. – Говорил он. – Граждане! Я созвал вас для того, чтобы дать несколько наставлений. Вы, конечно, знаете, граждане, какое огромное огорчение принесла нам наша беспечность и трусость. Но теперь все вы также хорошо, как и я, понимаете, в каком мы положении. Враг упорно продолжает сопротивление преграждая нам путь к краю Иару. Нахождение нас в этой местности очень проблематично даже если очень захотим. Катастрофически не хватает зерна и других припасов, хотя хлеба нами собраны. Нам остается полагаться только на свой меч. Поэтому призываю вас быть храбрыми и решительными и, вступив в бой помнить, что богатства, почести, слава, а также