Науковедческие исследования. 2015. Коллектив авторов
Так, например, когда голландский науковед и «саентометрик» Питер ван ден Бесселар (Peter van den Besselaar) предпринимает попытку [11] анализа социальной и когнитивной структуры современной социологии науки, он уже исходит из представления о том, что журнал «Наукометрия» (Scientometrics) есть журнал по социологии науки. Из массива цитирований в социальных науках (Social Science Citation Index) им были отобраны 3579 записей по четырем журналам, которые, по мнению Бесселара, характеризуют актуальное состояние социальных исследований науки в целом. Это журналы «Социальные исследования науки» (Social studies of science) и «Наука, технологии и ценности человека» (Science, technology and human values), которые представляют сегмент исследований преимущественно с качественной методологией в основе, журнал «Наукометрия» (Scientometrics), который репрезентирует кластер количественных исследований науки, и журнал «Политика исследований» (Research policy), который собирает исследования, ориентированные на научную политику. Таким образом, наукометрия и в ее лице – науковедение представлены в дисциплинарном дискурсе современной социологии науки.
Рассмотрев кратко, какую роль науковедение и социология науки играют друг для друга, где может быть проведена граница между ними и в чем состоит их коренное отличие, я хотел бы остановиться более подробно на периоде 1970–1980-х годов, когда социология науки и наукометрия, входящая тогда в нее, разошлись и пошли разными путями, на моменте, когда новейшая социология науки перестала быть теоретико-методологической основой для наукометрии, когда социология науки стала крениться в сторону историко-философского подхода к анализу феномена научного знания и когда социологи науки и науковеды (не наукометрики) стали ощущать внутреннее родство.
Это родство могло быть зафиксировано в начале первой трети XX в. как единение вокруг философского проекта «социологии знания». Социология науки исторически была связана с предшествующей ей социологией знания. Однако в отличие от социологии знания социология науки изучала систему научных идей, способных принимать истинностные значения в контекстах и условиях, обеспечиваемых институтом науки. В связи с этим социология науки исследовала аспекты и механизмы институционализации научного знания, выделяла социальную роль ученого как специфическую, не сводимую к другим системам идей, таким как религия, этика, искусство и т.д. Из классической социологии знания К. Мангейма и М. Шелера 1920–1930-х годов социология науки позаимствовала идею внешней обусловленности знания, зависимости знания от социального интереса. Определенное влияние на нее оказало и марксистское понимание социологии знания. Эта линия анализа научного знания как производного от социального интереса, индивидуального, группового или общекультурного, получила развитие в постмарксистских и некоторых структуралистских концепциях социологии науки. Такие версии, напрямую наследующие социологии знания, сформировались как экстерналистская история науки, или социальная история науки (например, Бернал,