Испекли мы каравай… Роман. Стефания Вишняк
отец, ссылаясь по обычаю на длительные командировки, бывал дома редко, обязанности детей, как правило, распределяла мама. Например, Анькиным послушанием было ежедневное выстаивание возле магазина, находившегося на самой окраине, сначала дожидаясь приезда «хлебовозки», а затем и своей очереди у заветного маленького окошка, открытие которого, зачастую в течение всего светового дня, терпеливо ожидала толпа.
В один из таких дней Аньку едва не раздавили очередники, когда она в давке упала, потеряв сознание. По правде говоря, она не помнила, кто, когда и как привел ее в чувство, потому как очнулась она уже лежа на каких-то ящиках внутри магазина. Зато продавщица сразу подобрела и, хотя и втайне от очереди, но сполна компенсировала ей это «приключение»: вместо одной буханки выдала целых две. Анька тогда до самого дома бежала без оглядки, опасаясь, что кто-нибудь из очередников догонит и отберет вторую буханку.
А немногим позднее Аньку в очереди «чуть не заклевали злые тётки». Сначала они наорали на нее, что, дескать, она где-то носилась и не стояла терпеливо, как они, а когда хлеб, наконец, привезли, они и вовсе прогнали ее из магазина. Поэтому на следующий день в качестве группы поддержки, Анька впервые в жизни взяла с собой Ольку.
Приблизившись к магазину, первым делом Олька внимательно осмотрела носы очередников, и, не обнаружив ни у кого из них клюва, облегченно вздохнула: «Значит сегодня пришли только добрые – не клевучие! А бесклювым ведь клеваться нечем!»
Бывало, что заветное окошко вовсе не открывалось, потому что машина с хлебом, по каким-то там причинам, вообще не приезжала к магазину. Зато счастью не было предела, когда после разгрузки хлебовозки за дощатым окошком сначала слышалось, как засов отпирали, а затем появлялись ловкие руки продавщицы, мгновенно принимающие деньги и выдающие заветную буханку. Было очевидным, что подавать в окошко деньги со сдачей никому и в голову не приходило. Ведь никому не хотелось быть заклеванным толпой только за то, что в течение целого дня не удосужился подготовить шестнадцать копеек и тем самым задерживает очередной процесс, тем более что хлеб выдавали строго по одной буханке в одни руки.
Не менее серьезным испытанием было донести с противоположного конца города эту искушающую своим неповторимым, бьющим прямо в ноздри запахом, буханку, и ни разу, на протяжении всего пути, не откусить от нее. Анька, вероятно по мере взросления, уже научилась контролировать себя. Она несла хлеб словно сокровище, обхватив обеими руками, и, периодически с наслаждением вдыхая аппетитный аромат, ни разу за весь путь не вкушала ни кусочка, ни крошечки. Сестре она тоже давала понюхать буханку, заверяя ее, что запахом тоже можно на какое-то время насытиться. Олька тогда не просто поверила сестре, но и убедилась в этом сама. Она была просто потрясена тем, что и в самом деле почти не стала ощущать голод. Особенно после того, как Анька по дороге домой рассказала историю о блокаде Ленинграда, которую их классу поведала