Истребители. Артем Драбкин
наша авиация завоевывала оперативное господство в небе Сталинграда.
– Когда вас сменили все-таки?
– Ноябрь наступил. Лейтенант приехал в меховой куртке, он был старше по возрасту и опытнее, а я свою меховую куртку оставил технику, а сам приехал в легком демисезонном комбинезоне, начал мерзнуть. Потом вши появились – мы же ни на каком довольствии не стояли, ничего…
– А кто вас кормил?
– Пехота снабжала питанием. Морозы начались, я лейтенанту опять говорю: «Давайте поедем в штаб, у начальника какого-нибудь спросим, как нам быть!» Видно, он тоже уже почувствовал, что пора, тоже надоедать начало. Приехали мы в штаб, я не знаю какой, но вроде бы штаб фронта. Нас принял полковник-авиатор. Лейтенант ему доложил, что нам пора домой, а смены нет. Полковник кому-то позвонил и разрешил ехать домой, на свой аэродром. На попутных машинах добрались, холодные и голодные, до своих аэродромов. Меня там ждало неприятное известие: наш полк перелетел в Энгельс, на прикрытие Саратова и караванов барж, которые шли по Волге в сторону Сталинграда. Думаю: боже мой, как же добраться туда, это около 300 километров?! Потом какой-то техник говорит: «Я слышал, что У-2 хотят отправить в Энгельс, по каким-то связным делам. Пойди к командиру полка и попросись, может, тебя и возьмут». Там полк «яков» стоял. Я иду, думаю: если откажут, для меня будет страшное дело. Встречаю командира полка – а это майор Бинов, за мое отсутствие его поставили командиром полка «яков».
– Это 512-й ИАП был, по-моему?
– Не помню. У него на груди уже орден Красного Знамени за таран. Встретил меня, как родного сына: «Как же так, ты жив, а мы думали, что с тобой что-то случилось». И дает команду, чтобы меня этот У-2 отвез. Прилетаю в Энгельс, захожу в штаб, там ребята увидели, остолбенели. Оказывается, на соседней радиостанции наведения погиб летчик, и, поскольку я не прибыл вовремя, посчитали, что это я. Полегаев обнял меня: «Ты жив!» В баню сводили, накормили, переодели – через день начал летать. 19 ноября началось наступление наших войск, мы к этому времени вернулись на свой аэродром в совхоз «Сталинградский». Начались боевые действия, но погода была нелетная, частые туманы. Нас, молодежь, немножечко берегли, в основном летали опытные летчики. А потом, где-то в конце ноября, пришел приказ отправить 291-й ИАП на переформирование в тыл.
– Большие у полка были потери?
– Нас, сержантов, оставшихся в живых, было человек шесть. Всех оставили на фронте, приказав, кому в какой полк лететь на уцелевших «лаггах». Прилетаю вдвоем с товарищем в новый полк на своих ЛаГГ-3, командир полка как увидел: «Зачем вы прилетели?! Куда я дену эти самолеты?!» У них в полку «яки», они от «лаггов» как от чумы шарахаются. Я говорю: что мы можем поделать, нам приказано… «Ну, ладно, переучим вас на «як». Переучили на «як» – мы рады были без памяти, что наконец будем воевать на самом лучшем отечественном истребителе.
– Кто был командир полка?
– Василий Шишкин, Герой Советского Союза.
– Это