Венский вальс. Братья Швальнеры
В сумерках его фигура была едва различима. В руках он держал карманные часы, которые, подобно маятнику, отклонялись в разные стороны. Маленький фонарик откуда-то подсвечивал их движение и моргал, время от времени отвлекая на себя внимание смотрящих. Он стал произносить какие-то слова – обычная методика гипноза, но они уже были неважны для собравшихся. Речь Юнга и сама атмосфера, заставившая их поверить в собственные силы, уже способствовали тому, чтобы все они быстро и без особого напряжения погрузились в сон.
По требованию Юнга перед этим они сложили на стол перед собой свои руки – так, что пальцы их, сложенные воедино, ладонь к ладони, образовывали какой-то древний символ, похожий на фашину. Они не видели, но вскоре – спустя пару минут после погружения в сон последнего адепта – ладанка стала дымиться сильнее обычного, дым от нее стал подниматься высоко, к потолку, и через минуту заполнил уже все пространство маленького кабинета. Дым застил глаза ученых и заставил их прослезиться. Никто из них толком не понимал, чего именно они ждут – но сам факт того, что дыма стало вдруг так много, подтвердил для Юнга правильность сбора всех этих людей в одном месте. Они определенно являли собой источник некоей силы, которая и спрессовала воздух в помещении.
Так прошло пять минут. И, наконец, в воздухе под самым потолком, где концентрация дыма, сочащегося сквозь маленькую дырочку в шаре, достигла своего апогея, стал появляться отчетливый образ. Это была женщина. Невиданной красоты – волоокая брюнетка в кокетливой шляпе, со строгим и притягательным томным взглядом, она приковала к себе внимание ученых настолько, что Фрейд забыл о маятнике. Он остановил свое движение, фонарик погас, и постепенно присутствующие начали просыпаться. Они просыпались, а дама все не исчезала, и очертания ее становились все более отчетливыми даже для тех, кто в этот день не выпил ни грамма спиртного. Красота ее, ее белая кожа, правильные черты лица, надменный и спокойный взгляд не позволяли отвести от нее глаз. Уже все присутствующие видели ее отчетливо и ясно, и не было никакого сомнения в том, что образ этот вызван именно ими – а она все не исчезала, как будто, подобно светской красотке, наслаждаясь от созерцания влюбленных глаз.
Образ был недвижим, но и не мертв. Она моргала, однако не смотрела на собравшихся – как не смотрит в темноте зрительного зала со сцены актриса, прекрасная и упивающаяся своей красотой и тем умиротворением, что питает публика при виде ее. Казалось, еще мгновение и она снизойдет до них и станет плоть от плоти человеком, и сделает счастливым кого-то из присутствующих, но… в эту минуту свет зажегся, и образ растворился, оставив после себя только дымку и погасив ладанку внутри магического стеклянного шара.
Мгновение все не могли прийти в себя – этим воспользовался Юнг, увлекая Фрейда в комнатку за занавеской.
– Вы видели?! Видели?! – восторженно вопрошал молодой ученый, держа учителя за лацкан пиджака. – Они и впрямь носители силы, и эта сила явилась нам только что!
– И