Токсичная книга. Денис Евлампиев
на фоне прочих идей и речей – искусство мнемоники. Так пересеклись дороги Генриха III и Джордано Бруно – сбросившего рясу монаха, навсегда покинувшего стены своей обители. В своём труде «О тенях идей», написанном специально для короля, Бруно много места уделяет общим понятиям и лишь треть – мнемонике, овладеть которой так мечтал Генрих. Достаточно невнимательный монарх не усматривает в книге ничего шокирующего, хотя христианство приравнивается в ней практически к сектантскому верованию, полностью доступному лишь избранным манипулирующим толпой «жрецам».
И вот тот, чей шаг всегда твёрд. Кто уверен в своей правоте, несмотря на косые взгляды со стороны. Вхожий в самые просвещённые заведения Европы человек, общающийся с самыми могущественными особами своего времени. Стопроцентно бесстрашный и, как кажется, преодолевший все возможные преграды и запреты. В 1583-м – за 17 лет до смерти – Бруно прибывает в Лондон, где находит приют в семье Мишеля-де-Кастельно – противника Католической лиги и сторонника веротерпимости. Мишель является французским послом Генриха III в Англии и не на шутку увлекается идеями бродячего философа. Он предлагает Бруно дом и полное обеспечение. То, чего у странствующего философа не было никогда. Но он здесь не столько ради общения со своим новым знакомым, сколько ради визита в Оксфорд. Да, Бруно выдали рекомендацию в Оксфорд. И когда его пылающая эмоцией фигурка отчаянно жестикулировала в стенах богословских аудиторий, уши слушателей сворачивались в узелки. Бруно рассказывает людям, которых всю жизнь считал оппонентами, о бессмертии души и тела. Тело, с его точки зрения, преобразовывается в иные формы существования – удобряет землю, видоизменяясь, но не исчезает навсегда, душа же – кристаллизуется и рано или поздно, преображаясь, появляется в форме нового тела. Бруно говорит о единой природе душ: моллюски и насекомые, люди и птицы, как он утверждает, имеют одну природу души и ограничены лишь своими физическими возможностями. Философ подкрепляет свои идеи примером о том, что если бы змея превратилась в человека, она бы смогла реагировать, действовать и, по-видимому, мыслить как человек. И это было последней каплей, переполнившей чашу терпения уважаемых господ – никто и никогда не смел нести такую нелепую чушь в более чем важном заведении. Но что толкало человека, опередившего своё время на столетия вперёд, продолжать? Крутить шарманку смыслов и понятий, кидая идеи уже не в лицо необразованной массы, но в лицо серьёзно вооружённым оппонентам? Как можно в строгое и однобокое время оперировать такими понятиями, как полярность, дуализм и причинно-следственные связи? Бог един – это знает каждый идиот! И, пожалуй, исключительно идиот.
С 86-го по 91-й – Бруно в Германии. Он, опубликовавший уже множество едких трудов, публикует «160 положений против математиков и филофосов своего времени». О Бруно этого периода жизни говорят так: «Хороший человек, образованный… но ни во что не верит…» Во Франкфурте он получит письмо из Италии – Джованни Мочениго