Россия и мусульманский мир № 4 / 2015. Коллектив авторов
type="note">1.
Кто здесь прав – эфесцы, которые изгоняют философа за то, что он ненавидит порочных людей, или философ, бескомпромиссно утверждающий высокую нравственную позицию в качестве критерия истинного поведения и общего закона? Гераклит настолько тверд в своей философской истине, что даже на просьбу царя Дария приехать к нему во дворец для приобщения к учению Гераклита и эллинскому образованию отвечал, что сколько ни есть людей на земле, истины и справедливости они чуждаются. Поэтому и не приеду я в персидскую землю2. Что же определяет твердость и последовательность духовной позиции Гераклита? Это – знание философской истины, как истины цивилизационной, и уверенность в том, что масса людей нарушает эту истину. Но масса людей противостоит философу в своей уверенности обладания истиной жизни. Философа изгоняют из города. Но философ виновен, поскольку он ненавидит людей. Разве он не заслуживает изгнания? Но ведь можно считать, что он ненавидит не самих людей, а их пороки, и хочет спасения людей. Исправление людей – это их спасение. Но каким образом происходит исправление людей, если им нравится то, что они делают?
Это и есть вечная проблема цивилизации. Казалось бы, эта проблема снимается самой эволюцией цивилизации. Культура, как основание соблюдения гуманных правил жизни, в соответствии с этим представлением проникает в массовое сознание, так что те формы негативного поведения, о которых писал Гераклит в своем письме Гермодору, должны отмирать естественным образом.
Но этого не происходит. Исторический опыт показывает, что игнорирование цивилизационной истины обретает всё более жестокие формы, которые становятся даже недоступными абстрактному мышлению философа. Их пытается описывать свободное воображение художника, которое подчас попадает в цель. В качестве иллюстрации можно взять произведение Энтони Бёрджесса «Заводной апельсин»3, в котором дается описание мотивов и форм типичного поведения молодежной компании, состоящей из четырех героев – Алекса, Пита, Джерджика и Тёмы. Их карманы «ломились» от «бабок» и они могли жить как «нормальные люди». Но, как оказывается, «деньги – это еще не всё»4.
Члены компании получали наслаждение от того, чтобы сделать так называемый «толчок» и смотреть после него, как какой-нибудь «старый ханыга» плавает в луже крови, подсчитывать добычу и делить ее на четверых.
Решив ограбить лавку, молодые герои вначале разделались с хозяином, а затем главный герой принялся за его жену, которая укусила его за ладонь. Алекс решил выдать ей «толчок» гирей от весов, а потом ломиком. Герои взяли кассу и с несколькими блоками лучших сигар «свалили».
Герои получают наслаждение не столько от конечного результата, сколько от самого «процесса», в котором они чувствуют себя «хозяевами жизни», свободными героями, диктующими самим себе формы поведения. Эта жизненная позиция представляется им соответствующей их внутренним интенциям. Такое поведение воспринимается
См.: Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. – М.: Изд. «Мысль». 1979. – С. 362–363.
См.: Anthony Burgess. A Clockwork orange. Русский перевод Бёрджесса Энтони. Заводной апельсин. – М. ACT, 2014.
Ibid. – P. 4.