Свет любви и веры (сборник). Коллектив авторов
Джавад вдруг заплакал.
– Так кто ее увел? – недоумевал я.
– Был сговор, – ответил он. – Те самые, кому заплатили, чтобы они следили за порядком, потом получили еще больше, чтобы не следить ни за чем.
– Но я же здесь дежурил! – воскликнул я. – Как же они уехали?
– А задняя-то дверь! – Джавад продолжал плакать. – Берегись задней двери, Саид…
И тут Джавад прочел в моем лице гневную решимость. А мы с ним понимали друг друга без слов. И, чтобы сбить меня с моего решения, он сказал:
– Не сходи с ума, Саид! Бесполезно это.
– То есть что же, сидеть сложа руки? – спросил я. – Ничего не делать?
– Поедем ко мне домой, – предложил он. – Вместе посидим и погорюем.
– Лучше ты погорюешь на моей могиле, – сказал я.
– Не делай этого, Саид, – не сдавался он. – Придет время, и мы еще пригодимся.
– Если мы на что-то сгодимся, – ответил я, – то вот это оно и есть. А если нет, то уже ни на что не годны будем.
Вначале у меня не было цели убить пятнадцать человек. Я предполагал ограничиться теми пятью-шестью, кого я видел этим вечером и кто, очевидно, участвовал в сговоре. Но каждый из них в тот самый момент, когда чувствовал горячим виском холод моего кольта, давал адрес вышестоящей личности, замешанной в заговоре.
И я дошел до цифры «пятнадцать», когда меня арестовали.
Справедливости ради скажу, что сработали они быстро. Только-только я начал постигать всю механику этого дела, получил в руки главные ниточки, выходил на центр этого заговора, и тут меня безосновательно и незаконно задержали и еще более безосновательно и незаконно взяли Джавада и осталъных ребят, которых в тот вечер не пустили на свадьбу.
И вот я теперь, в конце моей жизни, имею два последних желания. Желания, которые имеет право высказать любой приговоренный к смерти. Первая моя просьба: освободить всех остальных парней и поверить тому, что они не играли никакой роли в том, что сделал я.
И вторая просьба: выпустить меня отсюда на один-два дня, чтобы я довел до конца свою работу – потом я вернусь сам, и меня могут казнить, сколько их душе угодно.
Несправедливо ведь приговаривать человека к смерти за незаконченную работу.
Шахский родственник
Поистине мое присутствие в вашем искреннем и приятном обществе внушает мне чувство гордости и благополучия.
В то время, как за этими стенами хаос и разруха достигли невероятных размеров, здесь, в теплой, дружеской атмосфере, чувствуешь, что такое настоящая общественная безопасность.
Я благодарен вам, искренне благодарен за то, что ввели меня в ваш круг и что с помощью различных инструментов пригласили меня на это заседание.
…Прежде чем ответить на этот вопрос, разрешите выразить надежду, что присутствующие здесь друзья сделают из этих предисловий вывод о моей более чем обычной скромности и в своих газетах отметят такое мое выдающееся качество, как полное смирение.
Пишите правду, господа!
…Теперь к первому вопросу, поступившему