Белая мгла. Ольга Александровна Скоробогатова
еще никто не рвется. У всех свои дела. Но особенно-то не тяни. У братьев моих денежки есть. Они быстро там все наладят. Пока еще не говорил я им.
– Что не говорил? – спросила Алена и побледнела.
– Что мать ихняя умерла, не сказал!
– Как это? – совсем побелев и уже чуть не падая в обморок, спросила она.
– Так мать велела! Я, думаешь, изверг какой? Она велела мне не говорить им ничего, пока с тобой не свяжусь.
– С ума сойти! – сползая с лавки, промямлила Катя. – Пойду, покурю. Ну и дела!
– Неужели бабушка могла о таком тебя просить?
– Сам удивляюсь! Чтобы родные дети не проводили в последний путь, из-за какой-то развалюхи на реке в глухой тайге! Странно это. Хотя я тоже согласен с Егорычем. Деньги там можно хорошие делать. Места там знатные. И рыбалка, и охота замечательная. Кедровника много, ягод грибов, купание отменное. Да, ты сама знаешь! Неужто не помнишь ничего?
– Смутно. А вообще-то кое-что вспоминаю. За ягодами мы ходили с бабушкой. И грибы собирали. Помню, потом нанизывали на нитки и сушили на зиму. Она тогда мне впервые в руки иголку с ниткой дала. Мама долго не позволяла.
– Так воспитывают сейчас. От всего берегут. Вот мы, бывалочи, и в тайгу за ягодами-грибами, за шишкой ходили. С малолетства. Кого старшего приставят к нам, и все! И от работы не берегли. И дрова кололи и воду таскали. Скотину пасли, да чего вспоминать-то. Время тяжелей нынешнего было. Некому над нами кудахтать было. В школу сами через тайгу бегали кажный день. Это потом уехали в интернат. Так что наше детство было самостоятельное. Мы быстрей взрослели, не то, что ваши московские. Да и сейчас у нас дети более закаленные. Все тоже сами приучаются делать. Отцы на промысел уходят, а сыновья и дочери за место них с матерью остаются.
– А что, все в тайгу уходят?
– А что тут делать-то? Работы нет. Раньше колхозы были, а теперь кажный сам за себя.
– А ты как же? – спросила Алёна. – Тоже в тайге зимуешь?
– Нет. Закончил я с этим. Что-то теперь мне неуютно там. Как брат помер, батя, значит, твой, так что-то перевернулось во мне. Поначалу еще ничего было, ходил. Жить-то надо было чем-то. А теперь на пенсию вышел. Уж пять годков как пенсионер. Так и живем, не шикуем. Ну, и хозяйство свое. На жизнь хватает. Да и что мне бобылю надо-то?
– А ты знаешь, что там случилось? В тайге. Почему мой папа умер.
– Мать твоя говорила белый весь пришел. Будто испугался чего. На лавку присел и все!
– А чего там испугаться можно? Медведя?
– Что ты, нет! – и захохотал. – Медведей-то чего бояться. Без ружья в тайге делать нечего. Не знаю я! Вот и сам когда последнее время ходил, все думал об этом. Жутко как-то становится, чего там может быть такого, чтобы поседеть?
– А он поседел? – с ужасом спросила Алёна.
– Да, весь седой пришел.
– Странно! – воскликнула Алёна.
– То-то и оно!
– А ты нас завтра на могилку к бабушке проводишь?
– А как же! Провожу, постоите, цветов снесете. А потом и в дом, где жила