Труды по россиеведению. Выпуск 5. Коллектив авторов
движения в защиту городов. (О России не говорю: у нас ведь только один город.) И в этом случае речь шла не о защите «памятников архитектуры», а того, что продуцирует «свободный воздух». Для Центрально-Восточной Европы это имело совершенно пагубные последствия. Сегодня мы пожинаем их. Единственная надежда – на свободную волю человека.
Суздаль. Середина лета. Идем по улице Ленина, говорим о Сталине. – Собственно, здесь уже можно ставить точку. Сказано все. Центральная, главная улица древнейшего русского города, города-музея, города изумительной русской красоты не может через почти четверть века после падения коммунизма называться «Ленина». Но называется. Есть и площадь с памятником Старику (правда, монумент безликий, серийный, так сказать, районного разлива; разве сравнишь его с областным, владимирским Ильичом – тот как будто из бутика от-кутюр только что выпорхнул и вскочил на подставку; тоненький, в зауженных пиджачке, брючках, весь конфектный, гламурный; что-то хлестаковское; вообще-то анализ памятников Бланку-Ульянову (видел эту «квалификацию» в одном громком патриотическом издании) мог бы весьма помочь нам в деле самопознания). – Она, однако, больше смахивает на пустырь – обширный, нелепый. Одна из перпендикулярных «Ленина» улиц носит название – «Крупской».
Говорим, однако, о Сталине. Что он и есть русская идея. Все в нем – и «Третий Рим», и «православие самодержавие народность» (теперь выяснилось, что именно он возродил церковь из мертвых, а гнали ее кагановичи и губельманы), и вековечная коммунистическая мечта русского народа. В общем, признаем правоту изборцев. – И вот что получается. Пока власть и интеллектуалы пытались сформулировать национальную идею, народ нашел ее сердцем. Разумеется, какого-то официального одобрения верхов ожидать не приходится. Да и не надо. Ведь Сталин – это наша сокровенная любовь, а не показуха или нечто навязанное. Когда-то Ленин сказал, что Россия выстрадала марксизм. Оказалось: он ошибся. Мы выстрадали Сталина.
В последнее время у нас любят цитировать: «Сталин не остался в прошлом, он растворился в будущем». Нет, Сталин и в прошлом, и настоящем, и, очевидно, в обозримом будущем. И особого удивления это не вызывает. Так, в середине 50-х более половины западных немцев все еще одобряли Гитлера (данные опросов). И это после апокалипсиса 45-го, после почти десяти лет плотной денацификации, проводимой западными державами. Что же говорить о нас! Когда все советское не только осталось, но воспроизводится, развивается, верховодит.
Причем советское довлеет не одной лишь политике или политике-экономике, но всей повседневной, будничной, ежечасной жизни. Тому самому базису (не в марксистском смысле), из которого и вырастают высокие материи. Пример: из Суздаля едем во Владимир. Вокзал, чудо отечественной архитектуры 70–80-х. Бетон, стекло, духота, полный провал в логистике. Чтобы сдать чемоданы в камеру хранения, надо по весьма крутой лестнице (лифтов, разумеется, нет) спускаться на подземный этаж. Там высокое окошко,