1
Подробнее о теории идеологий [см.: Капустин, 1996, 1997; Тузиков, 2002; Мусихин, 2013].
2
Подробнее о дискурсивном анализе идеологий [см.: Гаврилова, 2009; Мусихин, 2011, c. 128–144 и др.].
3
О контекстуальных моделях дискурса [см.: Dijk, 1999, p. 123–148].
4
Подробнее о ментальных моделях [см.: Johnson-Laird, 1983].
5
О коллективных верованиях и предубеждениях [см.: Dijk, 1984; 1987; 1993].
6
Подробнее об этом [см.: Мусихин, 2012 b, c. 53–62].
7
Гипостазирование идеологии как «ложного сознания» может привести к отрицанию ее роли в обществе. Именно такая логика отчетливо прочитывается в исследовании А.А. Кара-Мурзы – в целом очень глубоком и интересном, – посвященном становлению российской тотальной идеологии [см., например: Кара-Мурза, 2013].
8
Работа подготовлена при поддержке Эстонского научного агентства, а также программы интернационализации Европейского социального фонда «DoRa».
9
Здесь необходимо подчеркнуть различие между политикой идентичности (identity politics) и идентитарной политикой (identitarian politics). Если в первом случае мы имеем дело с политической борьбой вокруг конкретной идентичности (национальной, религиозной или любой другой), то во втором речь идет о форме существования политического, при котором его главным содержанием является борьба вокруг различий. Таким образом, идентитарная политика задает логику политической борьбы, а политика идентичности является ее конкретным проявлением этой логики в том или ином историческом контексте.