Стальное поколение. Александр Афанасьев
что в республике действует крупная националистическая группировка криминально-националистического толка. И в нее могут входить сотрудники органов.
Лепицкий кивнул.
– Ну, это и ежу понятно.
– Почему? – не понял Попов.
– А не въезжаешь? В любом малом народе – все вместе.
– Не понял? – сухо сказал Попов – ты про что? На дело идти – тоже, значит, вместе? А как же закон?
Лепицкий махнул рукой.
– Ты объяснись, чего рукой машешь. Ты что, считаешь, что это правильно, что ли?
– Сам поймешь. Там. А мне больше чего сказать.
Попову концовка этого разговора не понравилась. Очень. Но настаивать на его продолжении он не стал. Не время и не место.
В Армении приземлились под утро…
В пострадавшем от взрыва Звартноце расчистили тяжелой техникой взлетную полосу, которая не пострадала – в конце концов, взрыв бензовоза это не взрыв авиабомбы. Но вот в остальном – разрушений хватало в избытке. Американский президентский Боинг так и лежал на боку, сильно обгоревший, возле него стояли бронетранспортеры внутренних войск и Уралы. Хватало и техники. Жутким обелиском трагедии стояло здание аэропорта – огонь добрался и до него тоже. На бывших газонах, разделяющих рулежные дорожки – жуткое месиво из горелой техники. В стороне – огромная, темно-зеленая, страшная, чужеродная туша американского транспортного самолета – до него никак не могли добраться техники, вроде как он был цел – но лететь без проверки даже до рядом расположенной Турции – американцы не решались. Казалось, что началась Третья мировая война, точнее – началась и уже закончилась и осталось только разобрать развалины…
Их Ил-76 загнали на одну из стоянок, расположенных рядом с местом взрыва, начали разгружать. Попов, сходя с самолета понял, что что-то не так, ковырнул бетон носком. Бетон поддался – аэродромные бетонные плиты, выдерживавшие вес самолетов – не выдержали адского пламени взрыва…
С Лепицким они попрощались сухо, почти официально. Тот разговор… не разговор даже, а простое, сорвавшееся с губ замечание – сильно разделило их, развело по разные стороны баррикад. У каждого было свое понятие о допустимом, и каждый сделал свои выводы по одной вскользь оброненной фразе.
Неподалеку – стояла шикарная для Кавказа белая Волга и РАФик с обычными гражданскими номерами. Попов, и с ним еще несколько человек потянулись к ним, из Волги навстречу вышли двое. Один явно местный, аккуратно подстриженные усы, чернявый, второй – немного постарше, коренастый, неприметный, похожий на тракториста…
– Товарищи…
– Товарищ Попов?
– Да.
– Дементьев – представился «тракторист» – это Абаян. Прошу в машину.
Армянин хотел подхватить вещи – Попов не дал, улыбкой смягчив отказ. Он никогда не терял ничего свое из вида, всегда помня, что на его должности бдительным нужно быть двадцать четыре часа в сутки, им против него – могут работать