.
вы заказывали; хотя одна на латыни.
Паола указала на «Трактат» аббата Кальмэ – толстенную книгу в синей обложке.
– Ничего страшного.
Мужчина уверенно развернул книгу, пролистал страницы и кивнул:
– Классическая латынь. Написано грамотно.
Паола выписала формуляр и протянула книги мужчине. В тот момент, когда они оказались в его руках, она вдруг спросила:
– Извините, а кто вы?.. Священник?
Вопрос, вертевшийся у нее на языке последнюю пару минут, вырвался сам собой, и в следующую секунду она пожалела, что задала его, – это было так глупо.
Но мужчина не удивился – казалось, что он был готов к нему, потому что ответил:
– Нет, я никогда не надевал сутану священника, хотя к церкви имею некоторое отношение… Я демонолог.
Он снова улыбнулся ей своей успокаивающей улыбкой и пошел по проходу.
Паола де Тарцини опустилась на стул перед светящимся монитором, но словно забыла о нем. Теперь ей было не до языковых структур северных диалектов. Она думала о человеке (Андрей Белов… Демонолог…), сидящем в пяти метрах от нее за одним из столов, о его удивительной улыбке и поразительной силе, исходящей от всей его мощной фигуры. Она всё еще чувствовала, как по телу пробегают волны приятного озноба, а глаза ее то и дело поднимались вверх – взглянуть через стойку на человека с короткими волосами.
До обеда Паола де Тарцини не набрала на компьютере больше ни строчки…
* * *
Голубая «баркетта» свернула с шоссе, уходящего к Морте-Коллине; вскоре под ее колесами заскрипел гравий. Машина проехала двадцать метров и остановилась в зарослях росших у дороги ив. Пепе Сборца заглушил двигатель.
Несколько секунд он сидел неподвижно, прислушиваясь к мерному рокоту двигателя «феррари», звучащему далеко впереди – у самых ворот монастыря. Затем взял пистолет, лежавший на соседнем сиденье, вытащил из него обойму, проверил патроны, загнал обойму на прежнее место и сунул «беретту» за пояс. Наконец, он открыл дверь и выбрался из машины.
Сегодня было тепло. Легкий ветер дул со стороны города, принося с собой запах реки, смешанный с ароматом цветущих каштанов; из порта долетал звук работавшей пароходной сирены; шоссе, ведущее из Террено к Морте-Коллине, было пустым.
И снова Пепе ощутил непонятную тревогу – что-то шевельнулось в нем, шепнув, что не стоит ему ходить в монастырь. Странная тоска охватила его.
С минуту он растерянно стоял у машины. Вспомнились слова, сказанные им по телефону: «Не хотелось бы, чтобы, если со мной случится что-то поганое…» Почему он сказал это Дику? На секунду перед глазами Пепе возникло лицо его матери; он сглотнул и… почти обреченно побрел в направлении монастыря…
Грунтовую дорогу с обеих сторон обступали заросли ив. Пепе шел за зеленой стеной в полный рост – ему не нужно было скрываться, так как заметить со стороны монастыря его не могли.
Через две минуты он оказался в тридцати метрах от порыжевшей от дождей и времени кирпичной стены. В детстве Пепе бывал здесь частенько