Гулы. Книга первая: Чёрный рассвет. Сергей Иванович Кириенко
пятидесятиместного автобуса плавно закрылась – гигантская машина, урча мощным двигателем, направилась к центру Террено.
Когда автобус отъехал метров на двадцать от стоящего на обочине человека, улыбка исчезла с его лица. Глаза потухли, уголки губ опустились вниз, и на коже явственно проступили морщины. Еще секунду назад никто не дал бы этому человеку больше пятидесяти, теперь же он выглядел на все шестьдесят. Словно огромная тяжесть, на мгновение отпустившая тело, опять опустилась на плечи. Человек мрачно вздохнул.
Некоторое время он стоял на месте, оглядывая улицу. Потом заметил расположенную невдалеке лавку торговца газетами и двинулся к ней. Сумка на его плече словно застыла, слившись в единое целое с грязно-зеленым комбинезоном; легкие кроссовки мягко ступали по тротуару…
Вскоре он остановился перед прилавком, заваленным газетами и журналами, и принялся рассматривать броские заголовки газет.
Хозяин лавки взглянул на человека в армейском комбинезоне:
– Что желает синьор?
Человек промолчал. У него было странное лицо, не похожее ни на одно из виденных хозяином лавки за всю его жизнь, – не европейское, но и не азиатское. Что-то среднее. Раскосые глаза на округлом лице, чуть приплюснутый нос, толстоватые губы. Волосы, выжженные солнцем, похожие на сухую солому…
– Есть у вас карта города? – спросил, наконец, человек и перевел взгляд на хозяина лавки.
Глаза у него были глубокие, как лесной омут, и в них отражалась усталость.
– Да, синьор. Самая полная карта с названиями всех улиц, церквей и ресторанов, – продавец нырнул под прилавок и вытащил на свет огромную карту-схему Террено. – Всего десять тысяч лир. Специально для вас!
Человек взял протянутую ему карту, просмотрел ее и, достав деньги, заплатил требуемую сумму. Вскоре, с картой в руке, он уходил в сторону автобусной остановки…
Через минуту он опустился на лавку, вся поверхность которой была испещрена всевозможными надписями – сделанными губной помадой и аэрозольными красками, выжженными спичками и выцарапанными перочинным ножом… Здесь было всё: от откровенных пошлостей типа «Анна дает всегда» и телефонных номеров уличных шлюх до вполне приличных любительских четверостиший.
Человек не обратил на надписи ни малейшего внимания. Он давно уже перестал замечать все проявления слабости человеческой природы: от циничных надписей на стенах общественных туалетов и подъездов домов до опустившихся алкоголиков и наркоманов на улицах всех городов. Человек изначально слаб – он знал это. Мир предпочитает порок добродетели. Девять человек из десяти предпочтут бокал вина стакану воды. Девять мужей из десяти не удержатся от соблазна и изменят женам, если им представится шанс. От зарождения мира люди воруют и грабят, насилуют и убивают. Так стоит ли обращать внимание на такую мелочь, как надписи на стене?.. «В мире существует гораздо большее зло, чем все человеческие пороки вместе взятые, – учил его в свое время отец. – И для того, чтобы бороться