Судьба на выбор. Ирина Шевченко
и оставить без внимания.
– Вы так добры! – растрогалась Гвен. Ощущение чужой заботы – как теплый плед, наброшенный на плечи в холодный день чьей-то теплой рукой. – Спасибо вам за приют и угощение, за компанию, за… Боюсь даже представить, что бы со мной стало, если бы не вы…
– Полно, хватит вам, иначе я чересчур загоржусь! – отозвался сквайр с добродушной иронией. – Вы отблагодарите меня, если не забудете о моей просьбе и… когда-нибудь еще сыграете со мной в карты.
Вскоре они добрались до места, которому предстояло стать для Гвен новым домом.
Трелони не слишком-то походила на пасторальные деревеньки с гравюр и открыток. Покосившиеся заборы, обрамленные седыми от инея ветками деревьев, ухабистая дорога, запах навоза, ставший ощутимым, стоило приоткрыть дверцу кареты. Должно быть, в теплое время года, когда разрасталась живая изгородь, здесь было красиво, но пока никакого особенного вдохновения сельский пейзаж не навевал.
Гвендолин вздохнула и мужественно шагнула навстречу будущему.
Деревенский староста, к дому которого доставил ее альд Линтон, оказался приземистым человеком лет пятидесяти. Он комкал в руках потрепанную шляпу и пытливо рассматривал девушку, точно решал, не попросить ли сквайра вернуть ее обратно в пансион, но в конце концов буркнул:
– Отведу вас в школу.
– Оставляю вас в надежной компании, – сказал на прощание Карлион Линтон. – Но вы ведь помните, о чем я говорил? Если что, обращайтесь без всякого стеснения.
– Вы с нашим сквайром, часом, не родня? – полюбопытствовал староста, пока Гвен провожала глазами карету.
– Нет, – удивилась она вопросу. – Мы… недавно познакомились.
Собиралась сказать «сегодня», но побоялась, что знакомый с расписанием почтового транспорта староста уличит ее во лжи. Да и слуги альда Линтона наверняка бывают в деревне и вполне могут однажды разнести слухи, что новая учительница провела ночь в доме землевладельца.
Щеки Гвен вспыхнули, но, к счастью, староста этого не заметил. Подхватил ее саквояж и размашисто зашагал по неширокой улице.
Гвендолин едва поспевала за ним. Сначала улочка выглядела пустынной, но постепенно на ней начали появляться прохожие. На Гвен они глядели с любопытством, но без настороженности. Миниатюрная, скромно одетая девушка вызывала лишь улыбку, у кого – приветливую, у кого – снисходительную. Последнее случалось чаще, и даже когда староста представлял ее кому-то как новоприбывшую учительницу, веса в глазах деревенских жителей это Гвендолин не прибавляло. Наверное, потребуется немало времени, чтобы заслужить уважение.
– Вот она, школа, – буркнул староста, остановившись у двухэтажного строения, расположившегося поодаль от жилых домов. – А сверху квартирка ваша, – махнул рукой на закрытые ставнями окна. – Обживайтесь.
Служанкой при школе работала крепкая молодая женщина с такими румяными щеками, что они казались подкрашенными свекольным соком. Она назвалась Талулой и с ходу повела Гвендолин осматривать