Интервью в чёрно-белом цвете. Валерий Вайнин
ему. Плата за ужин.
Прервав свою витиеватую реплику, Лёва приобнял Риту.
– Душа моя, опоздала – сиди тихо как мышка. Позволь закончить диатрибу. – Язык его слегка заплетался. – Врубись наконец, – обратился он к Виктору, – экономика – всего лишь набор шаманских приёмов: завывания, прыжки и удары в бубен. Наш девиз: «Делай вид, будто смыслишь. Избегай предсказаний. Ответственности не бери.» Ну и, само собой, заучи глоссарий: деривативы, капитализация, рецессия…
– Так зачем ты этим занимаешься? – перебил Виктор.
– Затем что я, – Боков хлопнул себя по заду, – вот этим местом чувствую, когда и каким словом плюнуть в гоблинов.
Завершая рисунок, Лида прокомменитировала:
– Циничненько.
Лёва обернулся к ней.
– Айм сори, душа моя. Не добавить ли сиропа?
– Где моё мороженое? – напомнила Рита. – Шоколадное. Три кило.
– Ах, я остолоп! – Лёва плеснул себе в рюмку из графинчика. – Душа моя! – окликнул он официантку. – Могу я вас ангажировать?
Девчонка в кружевном передничке, на которую Боков, похоже, произвёл ошеломляющее впечатление, приняла заказ и упорхнула с ощущением высокой своей миссии. Лида меж тем украдкой передала Виктору салфетку с портретом Лёвы. Спортмастер прыснул, чуть не поперхнувшись яблочным соком, и спрятал салфетку в карман.
Рита осведомилась небрежно:
– Кто-нибудь в курсе, ожидать ли Могилевича завтра?
На мгновение все примолкли.
– Сие только Богу известно, – ухмыльнулся Лёва, смакуя коньяк.
Виктор воззрился на Риту глазами ясными до опупения.
– Тебе зачем?
Лида сморщила носик.
– Она зациклилась на Могилевиче. Отдохни, Ритка: перемирие.
– Вот и я о том же, – отыграла назад Рита. – Может, удастся с ним как-то миром…
К счастью, официантка принесла ей мороженое. Шоколадное с орехами. Не три кило, конечно, однако вполне солидная вазочка. И фужер с яблочным соком. Рита, голодная до головокружения, волевым усилием, удержалась от того, чтобы проглотить лакомство вместе с посудой. Лилипутской ложечкой она принялась есть как бы нехотя.
Лёва Боков, перед которым вместо опустевшего графинчика возник наполненный, качнул сократовским лбом.
– Поскольку «Наполеоном» вы брезгуете…
– Мы за рулём, – ввернула Рита. – Прости, брат.
– …поэтому, – продолжил пьянеющий экономический аналитик, – попробуйте задаться вопросом: почему Игоряшу Могилевича в наших кругах кличут Могильщиком?
Лида насмешливо закатила глаза к потолку.
Виктор пожал плечами.
Рита ответили так же, как ответила заместителю прокурора:
– Скорей всего, из-за фамилии. Чего проще.
Не услышав других версий, Лёва показал коллегам средний палец.
– Вот вам фамилия, душа мо… души мои! У Игоряши имеются две особенности, отличающие его от собратьев, которые шебуршат грязное бабло и коррупционные схемы. Какие это особенности, кто скажет?
– Он пишет блестяще, – отозвалась Лида.
Лёва