Интервью в чёрно-белом цвете. Валерий Вайнин
откусил от бутерброда.
– Вот что значит репутация. Сорок лет всех пугаю.
Прыснув, Рита протянула руку.
– Володина Рита, газета «Наблюдатель».
Дядечка слегка пожал её ладонь.
– Эпштейн, фокусник-иллюзионист. – Он глянул в сторону металлической ограды, возле которой копошились Могилевич и капитан Кирко. – Сегодня, похоже, все московские СМИ дуба дали. Остался лишь «Наблюдатель», и его элитный спецназ брошен нам на подмогу.
Зампрокурора вежливо осклабился.
– Так и есть, Ефим Зиновьевич. – Он приобнял Риту за плечи. – Не ответите ли девушке на вопросы? Кое-что по процедуре, ну и, так сказать, в общем…
– Запросто. – Судмедэксперт хлебнул из крышки термоса. – Сперва мы везём покойника в морг, потом – на кладбище. А если в обратном порядке, это нарушение процедуры.
Хохотнув, Рита взяла нахмурившегося зампрокурора под локоток.
– Ступайте, Николай Захарович. Мы тут сами.
Зампрокурора блеснул очками.
– Ладно. Встречаемся в вестибюле через полчаса. – Он зашагал к административному корпусу.
Проводив его ироничным взглядом, судмедэксперт обратился к журналистке:
– Чего вы от меня ждёте? В идеале.
– Если вас не затруднит, Ефим Зиновьевич…
– Короче. Я тороплюсь на пенсию.
– Не споткнитесь второпях, – огрызнулась Рита.
Ефим Зиновьевич глянул на неё с интересом.
– Этого и остерегаюсь. – Он стряхнул с себя хлебные крошки. – Осмотрите лестницу, где парень простился с жизнью. Бесплатно советую.
Рита встрепенулась.
– Конечно. Пойдёмте.
Судмедэксперт качнул головой.
– Детка, я вам не экскурсовод. Вон там, метрах в двадцати. Осмотрите и поделитесь со мной идеями. Если таковые возникнут.
– Попробую. – Рита двинулась в указанном направлении.
Лестница, прикрытая кустами жасмина, тотчас отыскалась. Рита приблизилась к ней с опаской. На вид ничего обескураживающего: ступени рифлёные, удобные поручни – всё из металла, отполированного до блеска. Нижним основанием эта конструкция примыкала к бассейну с плавающим мусором – от выпотрошенных холодильников и автомобильных шин до сучковатых брёвен, презервативов и пластиковых бутылок. Вот она – камера гидросортировки твёрдых бытовых отходов. Здесь упокоился тридцатидвухлетний главспец Василий Травкин. Плавал среди мусора. Риту передёрнуло.
На ступеньке лестницы, третьей снизу, слизистым пятном размазана была драная тряпка. На ней, судя по всему, главспец поскользнулся, ударился головой и… Тут Рита призадумалась. Она постояла, ещё разок осмотрела место происшествия и поспешила к судмедэксперту делиться мыслями.
Возле Ефима Зиновьевича меж тем топтались капитан Кирко и треклятый Могилевич. На руках капитана белели латексные перчатки, а у ног его, на траве, бугрился прозрачный пакет с четырьмя полуметровыми прутьями от металлической ограды. Могилевич уже уходил.
– В общем, я на связи, –