Гонец Ее Величества Короны. Эдуард Береснев
тем не менее вставая на ноги.
– После случившегося, ночь нас не тронет. Сейчас она словно побитая собака будет зализывать раны и отступит, но следующего рассвета нам попросту не встретить, если не успеем выбраться отсюда живыми. Не забывай, что мы теперь оба передвигаемся пешком, а призвать кого-то на помощь я не смогу. Достаточно сильное заклинание, произнесенное в этом лесу, будет равноценно вызову, чего мы попросту не можем себе позволить в связи с тем, что силы на него ответившие будут превосходить те, что пытались убить нас до этого.
– Но ведь я колдовал? – оживился Ноэль. – И огонь и суп…
– Это иголки, брошенные тобой в стог сена. Мелочь. Настоящая магия слишком лакомый кусочек, чтобы игнорировать ее. Ты никогда не думал, почему перед гонцами так стремительно расступаются? Сила этого звона сопоставима с милосердием Вартала. Одним из мощнейших заклинаний этого мира.
– Я и представить себе не мог.
– Пойдем, – проговорил Павший и первый двинулся в расступившуюся перед ним темноту. – Нам не стоит терять времени.
Дальнейшее больше походило на гонку с самими собой. Они постоянно бежали, стараясь убраться как можно подальше. Как ни странно, по скорости Павший ничуть не уступал самому Ноэлю, а это кое, о чем и говорило. Не каждый способен сравниться в ловкости с гонцами Короны. Но чем дальше он вглядывался в его силуэт, двигающийся впереди, тем отчетливее он видел легкую дымку, покрывающую его со всех сторон и словно бы подпитывающую его извне.
Утро сменилось днем, который медленно перетек в вечер. За все это время, сумасшедшего бега, они остановились лишь раз, чтобы сделать по несколько глотков воды. Даже Ноэль, передвигая ноги из последних сил, последние несколько миль бежал на одном упорстве и страхе. Он размышлял о том, что наступающая ночь, не даст ему поблажек, даже не глядя на то, что он зверски устал. Их упорство увенчалось успехом, к моменту, когда по земле пронеслись последние солнечные лучи, в спешке догоняющие умчавшееся в даль светило. Двое выметнулись из готового сомкнуть свои объятия леса и опрометью бросились в сторожку, расположившуюся прямиком на опушке.
Дверь им открыл седой старик, весь с головы до ног, заросший жесткой короткой шерстью и пригласил их в дом.
– К столу ступайте, – бросил он через плечо, направляясь к дальнему углу. Комната в доме была всего одна, но ее стены уходили в темноту и прятались от света свечи, так умело, что создавалось впечатление безграничности ее пространство. – Из мяса только сырое. Жареного или не приведи Луна пареного в доме не было и не будет.
– Если есть лишний кусок, – отозвался Павший, расположившийся на грубой лавке, – то примем, а нет, свой достанем.
– А откуда достать-то, коль неоткуда? – старик вернулся с деревянной миской, до краев наполненной истекающим кровью мясным куском. – Мешок то небось и сам пойдет, поставь его только на землю. Настолько он легкий. Иль ты из воздуха достанешь?
Старик